ЛЮБОВЬ И ДЕТИ. Почему мы любим
наших детей? Праздный, казалось бы, вопрос, а ведь он не так уж и празден. Больше всего наш
глаз радуют малыши. Но ведь малыш эгоистичен, жаден, не ведает добродетели, не
разумеет понятие «совесть» или «стыд», а мы в нём, всё равно, души не чаем.
Дети словно начитались Макса Штирнера с его философией эгоизма, и всё
восприняли просто и безыскусно: эгоизм так эгоизм. М. Штирнер,
объясню, размышлял так: Бог есть добро и в мире ищет только добра. Значит,
Бог хочет сделать всех людей и их мир добрыми, т.е. такими, как Он сам. Значит,
Бог преследует свои интересы, т.е. является эгоистом. Кстати, настоящая
фамилия Штирнера – Шмидт. Штирнером его прозвали за внушительный лоб («штирн»
по-немецки). Но в историю он вошёл именно как Штирнер, а не Шмидт, и своим
произведением «Единственный и его собственность» - апологией философии
эгоизма. Вот и дети мыслят
так, будто они – единственны, а всё вокруг их собственность. Но мы их всё равно
обожаем. Более того, малыш
часто и жесток (в отвлечённом смысле). Вот играют котята, нежно покусывая
друг друга за ухо или за хвост. Но появляется человеческий детёныш, и картина
меняется. Он может бросить в них камень, может стукнуть палкой или сотворить
что-то в подобном роде. Малышу интересно наступить ногой на жучка, и
посмотреть, что будет, лишив при этом бедное насекомое жизни. Вы хоть раз видели,
чтобы баран, потехи ради, топтал копытами муравьёв или жуков? Я – нет.
Уверен, что и вы подобного не видели. Такое поведение свойственно только
людям, причём более всего, в нежном возрасте. А мы, всё равно,
малыша любим. Получается, мы любим его не за добродетели, не за его
совестливость (этого у не го нет). А за что же? Ведь взрослому мы не простили
бы того, что прощаем ребёнку. Природа
удивительным образом оформила внешний вид взрослого человека и дитяти. У
последнего мозг развит слабо, что видно и по внешним признакам: черты лица
смазаны и не оформлены ещё до конца, голова почти не отделена внешне от
туловища, да и сама голова, вместилище интеллекта, находится, в силу роста,
ещё низко к земле. Как раз на земле
находится то, к чему ребёнок легко тянется – объекты. Камни, палки, игрушки,
листочки – всё это на земле. Так же и у животных голова располагается низко к
земле, и грубо насажена на туловище. Жираф имеет длинную шею, но всё равно
его голова тянется за простыми объектами – зеленью деревьев. У взрослого
человека иначе. Его голова отделена явственно от туловища шеей, а черты лица
– чётче и резче. Кстати, простое физиогномическое наблюдение: чем размытее
черты лица у человека, тем проще его интеллект. Но, не попадитесь впросак:
иногда глупое выражение лица не означает глупости. У Иммануила Канта,
говорят, был туповатый взгляд. Но не от глупости, а от большого ума. Его
совершенному интеллекту так легко удавалось разделываться с логическими и
иными задачами, что на его лице не оставалось никаких следов напряжённой
умственной работы. Пока ребёнок
говорит о себе в третьем лице, он не осознает своей индивидуальности. Переход
от своего имени к местоимению «я» - это переход к индивидуальности.
Одновременно с этим, заметьте, вырисовываются всё более чётко черты лица –
формируется личность и сопутствующие ей физиогномические знаки. Мне кажется, мы
любим детей, которые и глупы, и эгоистичны в силу возраста, не потому, что
они маленькие, а потому что они бесхитростны. Карлик, хоть и маленький, не
внушает нам благожелательности из-за своего роста. Мы любим детей за
непосредственность и искренность. За безыскусную прямоту, которой так не
хватает во взрослом мире. В общении с ребёнком у взрослого спадает маска
напряжённости, необходимости быть всегда начеку, ждать подвоха или хитрости.
Искренность, пусть даже отрицательная – вот что нас влечёт в детях. Когда общаешься с
бесхитростным человеком, не боишься раскрывать ему свою душу, ибо знаешь, что
он не воспользуется этим тебе во зло. В обыденной жизни взрослый человек, как
боксёр на ринге. Всегда в боевой стойке и готовности отразить удар. В общении с детьми
этой напряжённой стойки нет. Мы раскисаем и млеем, зная, что перед нами тот,
от кого можно не ожидать опасности. В одном племени (не
помню, в каком и где именно) детей воспитывают странным образом. Их малыши –
циничные создания. Не верят ни в сказки, ни в страшилки. Такие себе западные
рационалисты. Зато взрослые, как и положено дикарям, верят и в духов, и в
колдовство. Взрослея, малыши тоже приучаются к этому, и начинают верить в
загробную жизнь и духов. Но даже таких предельно циничных и рационалистичных
малышей родители просто обожают! Мне думается, опять же, от инстинктивного
чувства безопасности, внушаемого нам детьми. Так и напрашивается
вывод: давайте обзаводиться детьми! Они подарят нам множество блаженных
минут! Гамлет Карапетович Гулевич – Добегулия (по матери). |