Костел и власть на Гомельщине

В костеле Рождества Божьей Матери 4 октября 2009 г. состоялась презентация книги «Костел и власть на Гомельщине (20-30 годы ХХ века)». В числе авторов настоятель католического прихода в Гомеле, декан Гомельского деканата, лиценциат богословских наук ксендз Славомир Лясковски, преподаватель кафедры истории Беларуси Гомельского государственного университета имени Франциска Скорины, кандидат исторических наук Виктор Пичуков и аспирант БГУ, ассистент кафедры истории Беларуси Гомельского госуниверситета имени Ф.Скорины Андрей Лебедев.

Представленный литературный труд содержит факты, подкрепленные множеством документов, которые открывают до сих пор неизвестные страницы из жизни христиан католического вероисповедания и вписывают новые строки в исторические и семейные хроники прошлого века.

Победа Октябрьской революции. Царь убит, к власти пришла партия большевиков. В соответствии с декретом «О земле» 26 октября 1917 года Церковь лишена своих земельных владений. Следующим шагом был декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 23 января 1918 года, по которому отменялись и не признавались церковные таинства брака, крещения, миропомазания и другие.

В 1922 году советская власть провела кампанию по изъятию церковных ценностей. На Гомельщине были арестованы многие члены костельных комитетов, священники и прихожане. В большевистских комитетах трудились целые отделы, в скором порядке создающие антирелигиозную литературу, в городах и селах организовывались союзы безбожников.

Началась открытая борьба большевиков с церковью за сознание и умы людей. Рассматривались варианты переноса выходного дня с воскресенья на среду. В случае принятия такого решения, все верующие христиане вместо того, чтобы посвящать Господу Богу день воскресения Иисуса Христа, должны были бы работать.

Католическое население Гомельщины, по словам авторов, жило весьма обособлено и замкнуто. «Католики негативно относились к кампаниям и мероприятиям, которые проводила советская власть (как не вспомнить книгу «Есфирь»: «Есть один народ, разбросанный и рассеянный между народами по всем областям…; и законы их отличны от законов всех народов…» (3.8)). Особенно ярко это проявлялось в ходе насильственной коллективизации. По мнению властей, главным тормозом на пути советизации этого населения была церковь».

Преследованию со стороны властей в 1929-1930 годы в БССР подвергались все религии и конфессии (далее в книге «Есфирь» царь Артаксеркс дает приказ уничтожить этих «враждебных людей, насильно извергнуть в преисподнюю», чтобы «не препятствовали нам в последующее время проводить жизнь мирно и безмятежно до конца» (3,13)).

Перед глазами мелькают фамилии,- Кацубо и Мохоровы, Гулевичи и Гулицкие, Ключинские и Фальковские, Залеские и Жуковские, Збаровские, Станкевичи и др,- их обвиняли в том, что они были участниками польских контрреволюционно-националистических организаций на Гомельщине, готовили заговоры против мировой революции.

Многие из них пропали без вести, многие были расстреляны по решению «тройки» без суда и следствия, некоторым удалось пережить все тяготы лагерной жизни, но погибнуть на полях второй мировой войны, некоторым удалось выжить.

А люди только хотели отстоять перед новой властью свое право на веру в Господа Бога, работать на земле, учить детей грамоте, приходить в костелы и каплицы для того, чтобы венчать молодых и крестить детей, давать друг другу клятвы перед Богом и иметь надежду на воскресение для вечной жизни через веру в Иисуса Христа и прощение грехов.

Костел до 1917 г.

Очень интересным, с точки зрения сохранения веры, может служить пример христиан-католиков деревни Рудня-Шлягино, описанный авторами.

Костел католики начали строить еще при царской власти, однако, в следствие того, что господствующим христианском вероисповеданием в Царской России было православие, как следует из письма членов костельного совета Петра и Андрея Кацубо Гомельскому окружному прокурору, «инородцы» всячески преследовались. Царский становой приостановил постройку и верующие возвели на кладбище часовенку.

В 1923 году помещение костела было достроено и в нем начались Богослужения. В 1928 году количество верующих в этом приходе составляло более двух тысяч людей. Имелся кружок ружанца, кружок тенциариев, кружок живого ружанца. Однако в этом же году помещение перешло в собственность сельского совета, а инвентарь, по словам верующих, «сваленный в дряхлую часовенку, гниет от дождя и пыли». «В хорошую погоду мы собираемся исполнять свои религиозные нужды на кладбище под открытым небом, а в дождливую погоду мы вынуждены сидеть дома, как отравленная рыба».

По решению Политбюро ЦК КПБ(б) от 5 декабря 1928 года помещение костела не вернулось в собственность католиков, а использовалось под школу с организацией там избы-читальни. Было решено усилить политико-просветительскую работу и антирелигиозную пропаганду, 36 прихожан лишились избирательных прав.

Однако дело на этом не закончилось. Заседание общего собрания совета бедноты решило сравнять кладбище и срезать кресты. Материалы по делу о возвращении костела были переданы в ОГПУ, в результате чего члены костельного комитета Кацубо Петр Павлович и Кацубо Андрей Тимофеевич были признаны виновными по статье 58/4 УК и заключены в концлагерь. Петр – на 6 месяцев лишения свободы, а Андрей на 10 лет (выписка из протокола заседания коллегии ОГПУ от 21 июня 1929 года). Далее их судьбы затерялись на дорогах истории.

В газете «Рабочий» от 3 октября 1929 года появилась заметка о том, что ксендз Иосиф Жамойтук снял с себя свой сан. Так же поступили ксендзы Болеслав Волынец и Александр Сак, которые не устояли перед испытаниями жизни в духовной пустыне.

Возможно, что перед смертью они поняли, что проявили слабость и просили Господа о милосердии.

В 1937 году, по постановлению коллегии УНКВД БССР, приговорен к высшей мере наказания и 24 августа расстрелян в Минской тюрьме ксендз Константин Андрекус. Как руководитель контрреволюционной националистической группы приговорен к расстрелу и 31 августа 1937 года расстрелян ксендз Владислав Кундо. Ксендз был обвинен в антисоветской агитации (ст.72) и подготовке вооруженного восстания (ст.76), хотя сам он заявил: «Виновным себя не признаю и поясняю, что в связи с органами польской разведки я не находился, контрреволюционной националистической работы не проводил».

Эту книгу нужно прочесть хотя бы для того, чтобы с открытыми глазами посмотреть в недалекое прошлое нашего государства и простить всех, причастных к событиям 20-30 годов прошлого века, происходивших на Гомельщине. Простить отрекшихся ксендзов, членов «Тройки» и коллегию УНКВД БССР, простить всех, писавших доносы на верующих, и разрушавших костелы, церкви, синагоги, мечети. А еще молится за их спасение перед Господом. И если Господь их простит, то разве мы им судьи!

«Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви...», - говорит Апостол Павел в Послании к Римлянам. - «Ибо нет власти не от Бога».

Участниками презентации стали около 30 человек - прихожане костела, студенты исторического факультета ГГУ, люди, которые интересуются историей. Авторы книги рассказали об идее выпуска издания, сборе материалов, который длился около 10-ти лет. Книга была издана небольшим тиражом - 500 экземпляров, но, исходя из заинтересованности людей, было принято решение о втором издании сборника. Авторы пообещали, что оно будет более полным, насыщенным дополнительными материалами.

Также авторы книги рассказали о своих планах - подготовке новой книги, которая будет состоять из воспоминаний людей, свидетелей времен преследования Церкви в Беларуси в тридцатые годы прошлого века. На данном этапе собираются материалы для нового сборника. Экземпляры же издания «Костел и власть на Гомельщине» пока можно увидеть только у его авторов, а один экземпляр книги будет передан в Гомельскую областную библиотеку им. В. Ленина. Первое издание книги «Костел и власть на Гомельщине (20-30-е годы ХХ ст.)» увидело свет в сентябре 2009 в типографии в Лодзи (Польша).

Сборник включает неизвестные до недавнего времени архивные материалы, которые проявляют политику советской власти в отношении Католической Церкви в БССР в 20-30-е годы прошлого века. Издание вышло благодаря поддержке Института национальной памяти (Instytut Pamieci Narodowej) и Института Центрально-Восточной Европы (Instytut Europy Srodkowo-Wschodniej).

Историки собирали документы в архивах общественных объединений Гомельской области, открытых фондах КГБ, а также Мозырского зонального государственного архива. «Документы позволяют представить общую картину усиления давления власти на РКК, ограничения ее жизнедеятельности в 20-е годы, нарастания репрессивная тенденций, тотального официального насилия над Церковью в 30-е годы», - подчеркивают авторы книги. Сборник состоит из ряда документов: от постановлений ЦК КПБ до текущего делопроизводства местного партийного руководства, следственных материалов ГПУ и НКВД в период политических репрессий конца 20-30 гг. в отношении священнослужителей и костельного актива.

Особый интерес вызывают документы, в которых раскрывается судьба отдельных деятелей Церкви. В сборник также включены некоторые материалы местной и республиканской периодической печати, фотографии и картографический материал. «Период 20-30-х гг. интересен не только своей малой исследованностью, но и тем, что это был, наверное, самый драматический период в истории Римско-католической Церкви в Беларуси», - считают авторы книги и выражают надежду, что документальные материалы сборника послужат на благо более объективному изучению истории костела в БССР в межвоенный период.

Костел Рождества Божьей матери в Гомеле

Дополнение:

"Доклад о состоянии работы среди польского населения в Гомельском округе"

Материал был составлен на основании проведенного обследования трех польских нацсоветов, одного смешанного сельсовета, пяти польских изб-читален и двух польских сел, находящихся в белорусских сельсоветах.

Доклад представляет собой машинописный текст, однако в нем отсутствуют реквизиты и подпись. Известно только, что его составлял инструктор Польбюро ЦК ЛКСМБ. Хотя доклад не датирован, из его содержания и по смежным документам архивного дела устанавливается приблизительная дата его составления -- не позднее середины марта 1929 г. Доклад дается в извлечении. Ради устранения тяжеловесности стиля, некоторые слова и фразы в документе опущены и обозначены в тексте отточием.

"Вопрос антирелигиозной пропаганды среди польского крестьянства, молодежи и детей поставлен по округу неудовлетворительно. Ячейки "Безбожника", существующие при избах-читальнях, не являются массовыми организациями, состоя в большинстве случаев из учителей и комсомольцев. По 4 хатам-читальням (Рудне-Шлягино, Рудне-Столбунская, Заболотье и Мархлевск) всего в организацию "Безбожник" вовлечено 71 человек, из них только 21 человек взрослых крестьян, остальные комсомольцы и учителя [...] В Рудне-Столбунской [в избе-читальне] из 13 членов ячейки взрослых крестьян имеется только 3.

Регулярные антирелигиозные беседы проводятся только по Рудне-Шлягинской и Рудне-Столбунской избам-читальням, в остальных или совершенно отсутствуют, как [в деревне] Заболотье, или проводятся один раз в 2-3 месяца (Мархлевск). Из той регистрации, которая проводится в хатах-читальнях, можно судить, что проводимые беседы посещаются взрослыми крестьянами довольно удовлетворительно. В Рудне-Шлягинской избе-читальне, начиная с осени прошлого [1928] года до марта н.г. [1929] проведено всего 19 бесед, на которых присутствовало в общей сложности 1525 человек, из них 1112 мужчин и 413 женщин...

Имеются случаи по той же Рудне-Шлягино, когда крестьяне из религиозных кружков переходят в ячейку "Безбожник". Таких случаев до сего времени было 3. Уменьшилось также общее количество крестьян в религиозных кружках по сельсовету с 150 до 50... Но эти движения являются единичными и остальные избы-читальни... достаточной антирелигиозной работы не проводят, в то время когда имеются случаи, показывающие сильное религиозное влияние на крестьянскую массу и молодежь, например... в Заболотье на средства крестьян в прошлом [1928] году был построен костел, а из комсомольской ячейки за 1928 год исключено 4 человека за оторванность от общественной работы и хождение в костел...

Примерно такое же положение имеется и в Балашевской избе-читальне, где также в этом направлении работа не проводится в то время, когда религиозность имеется даже среди комсомольцев, на что указывает случай отказа со стороны их принять участие в субботнике перед рождеством..., мотивируя это тем, что "если они пойдут работать, то их коровы ослепнут". А в Рудне-Столбунской [избе-читальне] во время устроенного антирелигиозного вечера никто из беспартийных крестьян и молодежи не принимал участие в играх и танцах ввиду происходящего предпасхального поста..."

Дом милосердия сестер ордена Божественной Любви в Гомеле.

Ровно в 16.00 дверь отворяется и вовнутрь устремляется немалое количество людей. Но хаоса нет. Сестра-настоятельница Иммакулята должна посмотреть каждому в глаза, поздороваться, спросить, как дела.
- Вы к нам первый раз? Тогда подождите, пожалуйста, здесь.
- И вы тоже останьтесь.
- Вы еще не устроились на работу? Надо, надо стараться.
- Почему без куртки в такой холод? Ты, наверное, опять ее продал?
Люди быстренько проскальзывают мимо сестры и устремляются за столы, где их ждет горячая еда. Но сначала – молитва. В тот день у гомельских бездомных и нищих, а также только что вернувшихся из тюрьмы и не получивших крова над головой, в гостях был священник из Витебской епархии. Вместе порассуждали о жизни и ее превратностях. Гостей-журналистов (нас было двое) в это время одели в белые халаты и предложили помочь обслужить постоянных и временных посетителей Дома милосердия. Мы, собственно, не были против, вначале, правда, пытались объяснить, что хотели бы поговорить с сестрами и сделать фотографии. Но услышали категоричное "нет". Что ж, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. И мы приняли предложение хозяев.

Вооружившись огромными черпаками и мисками, принялись за раздачу благотворительных обедов. Перед этим помогли сестрам вынесли бутербродов для тех, кого за общий стол не пустили – для пьяных. Все строго предупреждены: кормят только трезвых.
- Простите, сестра, сколько накладывать?- спрашиваю.
- Полную миску, - отвечает сестра и, видя мое недоумение (видели бы вы размеры той миски), добавляет: для многих из них эта еда – и завтрак, и обед, и ужин.
- Ты побольше накладывай, не жалей, - тут же делает мне замечание один из пришедших.
- Это наше призвание: работать с больными, бездомными, так называемыми "лишними" людьми. Сами люди придумали такое слово для других людей – лишние. Разве Иисус считал кого-то лишним. Все мы люди на этой земле, только устроились по-разному. И раз есть те, кто нуждается в нашей помощи, – мы должны им помогать, - показалось, что сестра сказала это лично для меня....

- В нашем Доме милосердия живут 19-20 обездоленных. Это больные, бывшие нищие. Кого мы подобрали сами, кого к нам привозит милиция. У многих из этих людей не было будущего, а здесь они обрели его, - мы накоротке беседуем с сестрой Иммакулятой, потому что ей совершенно некогда.
Сестер всего шесть: она сама, полька, две индианки, две румынки и малтийка. Пять раз в неделю они кормят примерно 150 человек в общественной столовой, при этом еще и ухаживают за теми больными людьми, которые живут в Доме милосердия, посещают городские больницы. День начинается у них тогда, когда еще весь город спит – в 4.40. Четыре часа в день сестры посвящают молитве. Жажда Иисуса – самое главное в жизни каждой сестры. А Его присутствие помогает каждой из них делать самую что ни есть черновую работу и даже не замечать этого, видеть в каждом Человека.

Сами сестры живут очень скромно, их рацион мало чем отличается от рациона тех, кого они кормят. Ни о своей жизни, ни о своей работе рассказывать они не хотят, дескать, не принято это, не скромно… И тогда мы обратились к людям, к гомельчанам и приезжим, к прихожанам церкви Рождества Пресвятой Богородицы.
Александр Адамович Гулевич, председатель приходского совета:
- Свой рассказ о первой встрече с сестрами Матери Терезы я хочу начать издалека. Гомельщина в религиозном отношении – место уникальное. Здесь в свое время как нигде пытались выхолостить веру. Не зря ж говорят, что тут была духовная пустыня. К нам в середине 60-х годов приезжал ксендз Малынич из Слонима. Одна наша прихожанка переехала туда и рассказала священнику, что она из деревни Малыничи, а ксендз носил такую же фамилию, и ему захотелось увидеть местность-тезку. В свой самый первый приезд он повенчал четыре пары, окрестил несколько детей. С тех пор он и стал наведываться в Гомель, правда, нелегально. В то время могли и арестовать за незаконную религиозную деятельность. В городе было несколько квартир, где встречались верующие, которые посещал и ксендз. Когда в 1967 году мы с женой надумали венчаться и пришли на одну из таких квартир, нас даже не впустили, не поверили, что молодые хотят венчаться. Помогла нам мать жены.

Когда ксендз Малынич перестал приезжать, то сами прихожане стали каждую первую пятницу месяца наведываться в Вильнюс на мессы. 25 декабря 1987 года к нам приехал нынешний настоятель храма отец Славомир Лясковский. Нам выделили сторожку на кладбище, где и прошла первая служба. Потом ксендз съездил на район, поговорил с людьми и сказал, что не знает другого такого случая, чтобы без священника люди так сберегли свою веру.
Наша община начала ходатайствовать о выделении места под строительство храма. Власти обещали, но конкретных шагов не делали. Тогда женщины в приемной председателя горисполкома объявили голодовку, и лед тронулся.
В 1993 году по приглашению тогдашнего председателя горисполкома Гольдадзе к нам были приглашены на работу монахини ордена Матери Терезы. Встретили их с интересом – из-за внешнего вида, белого сари, но настороженно: кто такие, чем будут заниматься?..

Галина Владимировна Ещина, органистка храма Рождества Пресвятой Богородицы:
- Когда приехали первые сестры, они вызвали к себе обычный интерес: цветом кожи, потому что многие из них были из Индии, своим сари. Но потом они привлекли внимание делами. В костеле между службами они раздавали неимущим бутерброды, помогали лекарствами. Тогда ведь существовала проблема с продуктами, их невозможно было свободно купить. Так сестра Лата, она была одной из первых, кто работал от имени ордена в нашем городе, добилась получать продовольствие прямо со склада или мясокомбината, чтобы кормить нуждающихся. Но если вы пришли к костелу с протянутой рукой, это еще ничего не значило.

Сестра Лата за день обходила полгорода, чтобы узнать, где и как живут те, кто просит о помощи. Если в квартире у этого человека были телевизор, ковры и прочее добро, тут же возникал вопрос: если у вас есть это, то почему нет денег на лекарства?

Сама сестра Лата была очень коммуникабельным человеком. Умела найти подход к любому и каждому, в ней было столько энергии, что хватало на всех, она могла решить любой вопрос. Именно тогда сестры нашли помещение для Дома милосердия, но хозяин продавал здание за большие деньги. И тогда впервые в истории ордена Матери Терезы начался сбор денег для покупки помещения в Гомеле. Собирали по всему миру. Ведь этот орден не финансируется, сестры и братья живут за счет благотворительности. Они никогда ни у кого ничего не просят, люди дают сами.
К деятельности сестер в городе быстро привыкли. Помню случай, когда из областной больницы выписали мужчину с ампутированной ногой, которому негде было жить. Двое суток, а дело было в декабре, он провел на улице, а потом милиция привезла его к сестрам. И именно они помогли ему сделать документы, нашли родственников. Так человек был возвращен к нормальной жизни. Или даже взять такой вот мелкий, казалось бы, незначительный эпизод. Дети к Рождеству готовили спектакль, нужна была пальма. Где ее взять? Кто-то подсказал, что видел в исполкоме. Сестра пошла туда и попросила. Дали.

Сестра Лата 13 лет проработала в Колумбии среди наркоманов. Сейчас она в Риге.

Источники:

http://gomel.catholic.by/index.php?lang=ru

http://www.homoliber.org/ru/xx/xx030109.html

http://svd.catholic.by/dialog/dekabr03/na.htm