КУРАКИ (КУРАКI – бел.). (ударение на последний слог, как бы это не казалось странным с точки зрения русского языка) Кулинарное произведение белорусского прикладного
искусства. Также их называли басманы, что косвенно свидетельствует о
восточном происхождении блюда. Судя по тому, что кураки в основном известны
на Мядельщине и Воложинщине, в самом сердце стародавнего Великого Княжества
Литовского, где неподалеку (сначала в Новогрудке, потом в Крево, а в конце
концов – и в Вильно) располагалась штаб-квартира штаба литвинской армии, да и
вся столица самого крупного в Восточной Европе государства русских, аукшайтов
и жемойтов, немножечко ятвягов и латтгалов, и совсем чуточку ляхов.
Последние, впрочем, хотя поначалу были всего лишь слабой западной тенью –
лоскутком на карте, подрезанным с севера крестоносцами, а с юга – венграми,
быстро росли, учились, хорошо кушали, соблюдали все посты, предписываемые
католической верой и, видимо, поэтому прирастали населением и силой. Так быстро, что к нашему времени никто,
кроме историков и особо эрудированных искателей занафталиненной правды, и не
вспомнит, что скрывалось под названием Ржеч Посполита, кроме поляков и групп
труднопроизносимых согласных. Но вернемся к восточному следу. Басманом (кто не знает,
словечко-то это позабыто у нас крепко) назывались … булки! Это слово
использовалось в отношении дворцового белого (пшеничного) хлеба, выпекаемого
для царского стола (русского, естественно) в XV-XVII вв. в дворцовой пекарне
татарскими или кавказскими пекарями. Название такой хлеб получил по клейму
(басме – от «басма» - тиснение, тюрк., в турецком это – оттиск),
выдавливаемому на тесте каждой булки (узор получался на верхней корке). В
общем, басмой называли булку с клеймом. Важную, аристократическую еду. Надо
понимать, что пшеничный хлеб всегда ассоциировался у простого народа,
трескавшего ржаной или хлеб с отрубями, с роскошью и достатком. А тут еще и
печать – мама дорогая – прообраз пряника тульского, печатного! В Москве вон цельная Басманная улица допрежь есть, как
свидетель той поры, когда кустари и ремесленники селились слободками – пекарь
к пекарю, шорник к шорнику, каретник к каретнику, а кузнец к кузнецу. Правда,
сейчас там как-то совсем хлебушком не пахнет свежим – в основном над улицей
витает чугунный и угольный дух Курского вокзала, явно выделяющийся в букете
диоксида углерода и прочих характерных для центра Москвы дыхательного
коктейля из выхлопных газов. Но откуда такое слово появилось в Северо-Западной
Беларуси, в средние века? От москалей-братьев? Вряд ли. Скорее всего, его
притащили вместе с собой татарские отряды, которых нанимали литовские князья
за профессионализм и обладание современными технологиями боевых искусств,
верность да мужество. Татры в средневековье частенько выполняли роль
швейцарцев – служили по найму у князей как наемники. Примерно так в эпоху
Радзивила и по его наказу появился на минщине и мой пра-пра-пра по маминой
линии, от которого у меня в ДНК «сидит» заметный азиатский «хвост», транслированный
в генетический код транзитом от монгольских завоевателей Евразии с помощью
татарских переносчиков хромосомных посылок. Вроде и белорусы мы взаправдошние
– голубоглазы до синевы ясной, время от времени пронзительно белокуры в
дядьях, сестрах и племянниках, но бывает - как выстрелит на челе славянском
бровь стрельчатая или скулы явно не прибалтийского генезиса в мордашке родной
– сразу видно – это привет от нашего кочевого родственничка – тот челом бьет,
намекает на корни степные. Вот так и получается – начинаешь о белорусском
национальном блюде, а приходишь, плутая и продираясь сквозь исторический
мусор разрозненных воспоминаний - то к
немцам, то к персам, то к татарам, то еще к каким, иногда уже вымершим
народам. Оно и понятно! Белорусы – молодая народность русского нации, по
природе - компилятивной и конвергентной, еще живой и «горячей», не остывшей в
процессе пассионарного слияния и кристаллизации. Пожалуй, одна из самых
молодых народностей Европы. Когда формировалась белорускость, как ее называют
сейчас, а ранее называли «лицвiнскасць», этнический ландшафт Европы был
покрыт уже заматерелыми нациями и народами. Даже ляхи, чехи, сербы, немцы,
жемайты, эсты уже прошли уверенно стадию из племени в народ, а наши предки
все сплавлялись, сплавлялись и сплавлялись в единое целое. Из полян, древлян,
дреговичей, немножко радимичей, капельку – ятвягов, с приправой в виде татар,
под присмотром кривичей и полном попустительстве жемойтов и аукшайтов к
удивлению финно-угорских и толерантных лето-литовских племен. Все это
перечисление вавилонское похоже на рецепт ирландской похлёбки, в которую идет
все, что есть на кухне, кроме сахара и
виски. Но, откровенно говоря, это и есть собирательный образ белоруса с точки
зрения «хромосомной кулинарии» - славянский арийский гаплогруппный привар на
кельтском бульоне с небольшой примесью балканской крови, сдобренной маленько
финно-угорским субстратом при микроскопической доле более экзотических
восточных следов. Получается, что Кураки-басманы – ни что иное, как собирательный
образ блюда белорусской кухни, импортной, но обрусевшей, белорусской по
исполнению, но восточной в мелочах. В любом случае, это блюдо хорошо и в пост
и само по себе. Готовится оно просто и легко. Судите сами: В вареную толченую картошку (кто-то сомневался, что
кулинарные изделия в Беларуси в основном из «бульбы» делаются?) надо добавить
немножко муки, слепить из полученного теста пирожки, обвалять в толченом
семени (если нет кунжута, подойдет любое другое – да хоть от подсолнечника) и
испечь в печи на капустном листе (можно и на противне, кончено же, если вам
не жалко убить аутентичность этой еды). Всё! Ешьте на здоровье, гости дорогие, католики да
православные, протестанты и сектанты, старообрядцы и раскольники, магометане:
шииты, сунниты, суфисты, хариджиты, ваххабиты, буддисты и синтоисты, иудеи,
поклонники Хабарда и атеисты, гностики и зороастрийцы. Все, кто верит в бога,
компанию богов, а также в пестики, тычинки, священные деревья и камни, в
жизнь после смерти и наоборот. Только не деритесь. Мы, белорусы – всегда за
мир! У нас даже город есть такой. И целый замок. А кто драться будет – тому
дулю и никаких кураков! Это я вам говорю, Людмила Руслановна! А то еще могу и
скалкой по американской харе… |