«Кто живет в Беларуси». Наша лига наций. Кто живет в Беларуси? Белорусы, конечно! И еще почти 140
наций и народностей, этнически представляющих практически все уголки и даже
закутки света. Легко ли организовать такое «общежитие»? Наверное, непросто.
Но живем дружно. И, как это водится, о соседях знаем все. Или почти все. А
то, что пока не знаем, прочитаем в новой книге издательского дома «Беларуская
навука», вышедшей в свет под говорящим названием — «Кто живет в Беларуси».
Фолиант (никак не меньше — возьмите в руки: оцените!) подготовлен этнологами
академического Института искусствоведения, этнографии и фольклора им.
К.Крапивы совместно с аппаратом уполномоченного по делам религий и
национальностей Совета Министров и дает хорошее представление о социальной,
материальной и духовной культуре народов, проживающих на территории страны, —
с давних времен и с недавних пор. «Книга построена исключительно на основе фундаментальных
исследований. Но отличается от традиционных научных монографий тем, что
написана популярным, простым языком, — характеризует издание один из его
авторов, этнолог, доктор исторических наук Александра Гурко. — Мы учитывали,
что читательская аудитория будет не специализированная. Вместе с тем могу
утверждать: таких основательных комплексных исследований по этнологии у нас
еще не выходило». Условно книга делится на две части. Первая рассказывает о
происхождении, особенностях расселения, традициях в культуре не только
титульной нации, белорусов, и традиционных этносов — русских, украинцев,
поляков, татар, евреев, цыган, литовцев, но и мигрантов нового и новейшего
времени — афганцев, вьетнамцев, корейцев, немцев, японцев. Вторая часть дает
общие представления о конфессиях, наиболее распространенных в Беларуси.
Поэтому и моя беседа с Александрой Владимировной шла сначала об особенностях
белорусских этнических реалий, а затем — об уникальности нашего
этноконфессионального развития. Взбалтываем, но не смешиваем. Страницы старинных книг — как зеркало, подернутое патиной времени, но по–прежнему отражающее его. Что же мы видим в том зеркале? Свое прошлое. И себя. Потому что дорожим традициями предков и продолжаем их. — Александра Владимировна, вот если представить такое
зеркало прошлого, скажите, что вы как этнолог в нем видите? — Исторически белорусы обладают значительным опытом
контактов и мирного, добрососедского сосуществования с представителями других
народов. Общеизвестно, что в XIV — XV веках на нашей территории появились
евреи и татары. В XVII — XVIII веках — русские староверы. Цыгане известны с
XV столетия. Немцы — с XVI века... Геополитическое положение определило уникальный характер
этнокультурного взаимодействия на территории страны различных народов.
Традиции соседствующих этнических общностей подвергались взаимному влиянию.
Это не значит, что они смешивались. Но перенимали друг у друга элементы
материальной и духовной культуры. Да, для Беларуси характерна толерантность, возникшая в
Средневековье и дошедшая до нашего времени. Великие князья литовские издавали
специальные «привилеи», позволявшие представителям этнических групп селиться
на их землях — татарам, цыганам, евреям, что избавляло переселенцев от
притеснения — экономического, социального. И в этом, я считаю, тоже
заключается уникальность складывавшихся межэтнических отношений. Я верю, что
заложенные в те давние времена традиции помогают нам сегодня избежать очень
многих опасных социальных катаклизмов. Задача исследователей — этот сформированный исторический
опыт транслировать на появление новых этнических групп. — Последняя перепись показала: традиционно проживавшие на
территории Беларуси этнические группы уменьшаются, а вот появившиеся недавно
— увеличиваются: туркмены, таджики... — Действительно, в силу миграционных процессов, которые
происходят во всем мире, мы также рано или поздно должны были столкнуться с
тем, что у нас увеличится количество представителей новых этнических групп,
которые ранее не были вообще представлены в Беларуси. Поэтому в 2008 году
Президиум Национальной академии наук открыл отдельный научный проект —
«Изучение этнической адаптации мигрантов в Беларуси», продолжавшийся два
года. И задача проекта состояла в том, чтобы, проанализировав ситуацию, не
допускать возникновения этнических анклавов, подобных тем, что образовались в
странах Евросоюза и при определенных условиях могут даже угрожать
безопасности государств. Мы хотим, чтобы люди успешно адаптировались на новом
месте и положительно воспринимали культуру среды, в которой оказались. — А не возникает ли здесь противоречия между тем, что мы,
с одной стороны, стараемся максимально обеспечить возможность для сохранения
культурно–этнических особенностей национальных меньшинств, а с другой —
стремимся интегрировать эти группы в уже существующую социокультурную схему? — Ассимиляции от них никто не требует, речь идет об адаптации в материальной, духовной, социальной культуре. Например, у нас есть исследование об адаптации в Беларуси представителей Юго–Восточной Азии — японцев, корейцев, вьетнамцев... Вьетнамцы на территории страны присутствуют с конца 80–х годов, когда, например, на обувную фабрику «Неман» приехали работать несколько десятков человек в качестве трудовых мигрантов. Практически все они остались у нас. То есть мы отличаем трудовую миграцию от других видов миграции — скажем, учебной. Вот китайцы приезжают учиться, но не остаются, а с полученными знаниями и дипломами возвращаются к себе домой. Нас же интересуют те, кто остается здесь жить. Тогда исследуются их община, возникающие связи, вовлеченность в белорусские традиции и праздники,
участие в социально–экономической жизни. Даже то, чем они у нас питаются. — Что же в результате имеем? Готовы ли переселенцы
принимать белорусские обычаи и праздники? — Дело в том, что ранее у нас складывалась особая
ситуация, когда появлялось очень много смешанных семей. Это касается прежде
всего советского времени. В результате представители иных этнических групп
называли себя уже белорусами. И ощущали, самоидентифицировали себя так же.
Современная ситуация несколько другая. И по опросам, проведенным в крупных
землячествах, например вьетнамском в Гродно, выходит следующая картина.
Вьетнамские мигранты находятся в стране по 10 — 15 лет. Они обеспечены
жильем, многие вступили в смешанные браки, отмечают белорусские
государственные праздники, — но не религиозные, поскольку сохраняют свои
традиционные религиозные представления. Поддерживают тесные связи с
землячествами в других местах, причем даже в смешанных семьях, где, как
правило, детям дают вьетнамские имена и иногда отправляют на учебу во
Вьетнам. Но потом те все равно возвращаются в Беларусь. Подобным образом у нас подробно исследовались народы
Кавказа, японцы, корейцы. Сейчас идут исследования по трудовой миграции,
причем учитывается трафик и к нам, и от нас. Белорусская этнология
развивается в русле самых современных тенденций. Такие исследования
необходимы и государству, которое финансирует работы, и обществу. Поэтому
работа будет продолжена. В том числе молодыми учеными. Ведь миграционные
процессы только усиливаются. И наша задача — обратить их на пользу стране и обществу.
Действовать всегда выверенно, точно и аккуратно. Примерно как в рецепте
известного напитка, где можно взбалтывать, но нельзя смешивать... Должен
получиться коктейль — с богатым и приятным вкусом. Но не «коктейль Молотова». Кстати. По данным последней переписи населения, в Беларуси почти 84 процента жителей относят себя к белорусам, а остальные представляют более чем 140 этносов. Конфессии, живущие вместе. Мы продолжаем беседу с заведующей отделом народонаселения
Института искусствоведения, этнографии и фольклора Академии наук, доктором
исторических наук Александрой Гурко, одним из авторов уникальной книги «Кто
живет в Беларуси». На этот раз речь пойдет о конфессиональных особенностях
Беларуси, о религиозном сосуществовании на нашей земле, которое называют
исторически уникальным. — Многие этнические группы, появившиеся на территории
Беларуси, выступали носителями определенной конфессиональной принадлежности и
традиции: поляки — католицизма, русские — старообрядчества, евреи —
иудаизма... На белорусский протестантизм повлияли чехи в XV — XVI столетиях —
гуситы, которые побывали у нас, в том числе и сам Ян Гус, а также — поляки. В
формировании традиций адвентизма участвовали украинцы, баптизма и
христианского евангелизма — русские. Возникновению и распространению
кальвинизма способствовала Польша. В Беларуси образовалось много лютеранских
общин: они фиксировались с XVI века. Вообще, протестантизм, появившийся на
территории ВКЛ, имел три ответвления — лютеранство, кальвинизм и арианство.
До XX века дожило только лютеранство. — Вторая после православия по распространенности конфессия
в Беларуси — католицизм. Не кажется ли вам, что формула, до сих пор широко
бытующая у нас — «католицизм — это поляки и Польша», — все–таки слишком
упрощена? — Мы действительно получили католические традиции в том виде, в каком они возникли в Польше в XIII — XIV веках. Но с ними стали происходить определенные трансформации, что, например, выразилось в появлении собственных святых — вспомним «Пинского апостола» Андрея Боболю, местные почитаемые иконы. Беларусь уникальна еще и тем, что многие святыни в силу бытовавшей религиозной толерантности и одновременно сложной конфессиональной истории (когда в один исторический период доминировали одни религиозные традиции, в другой — другие: православие, потом католицизм, затем уния и опять возврат к православию) становились принадлежностью нескольких конфессий. Возьмите икону Жировичской Божией Матери. Она почитается и православными, и католиками, и униатами. Так же, как и иконы Божией Матери Ченстоховской, Белыничской, Виленской... Исследуя религиозные традиции прошлых веков, я встретила очень интересное описание. В середине XVII века в Остробрамскую каплицу в Вильно на поклонение чудотворной иконе Божией Матери, одной из главных католических святынь ВКЛ, стали приходить и православные, и униаты. Поэтому монахи–кармелиты «босые», владельцы святыни, во время богослужений одевались с учетом вероисповеданий собравшихся верующих — в католические, православные или грекокатолические ризы! Надо сказать, в целом на католической традиции в ВКЛ
отражалось влияние восточного христианства. Так, католики придерживались
постов и отмечали праздники не только по канонам своей церкви, но нередко и
православной. До тех пор, пока в 1582 году не вышли две буллы папы Григория
XIII. Представьте себе: католическое духовенство на территории Беларуси и
Литвы носило бороды и длинные волосы до 1682 года, когда такой «фасон» строго
запретил Виленский католический епископ. После крещения Ягайло и основания Виленского бискупства
встал естественный вопрос о подготовке католического клира. Вначале прибыли
священники–поляки. Но местное население их не приняло и потребовало, чтобы
проповеди и богослужения проводились на понятном народу языке. Поэтому в 1400
году образовалась Краковская академия католических миссионеров для Великого
княжества Литовского. Потом в Вильно организовали духовное училище, где
поначалу преподавали на белорусском языке! И только когда активизировалась
полонизация, перешли на польский. Из актов Виленской археографической комиссии известно, что
книги Скорины больше распространялись среди католических верующих, но ими
пользовались и православные. А в XIX веке делались попытки — в Мозыре, Минске
— введения в употребление белорусского языка в дополнительное богослужение у
католиков, то есть речь шла о переводах не на польский язык, а на
белорусский. Но они были пресечены. Вообще, примеров религиозной толерантности значительно
больше, чем мы привыкли думать. По свидетельствам этнографов XIX века, если
землевладелец принадлежал к католицизму, а арендатор — к православию (или
наоборот), то они отмечали и православные, и католические праздники. — Как часто происходил переход из одной веры в другую? — Сам за себя говорит факт: в конце XVIII — начале XIX
века, после разделов Речи Посполитой, по оценке историков, около двух
миллионов униатов приняли православие. Но значительная часть обратилась и к
католикам. — Можно ли назвать белорусской «адметнасцю» проникновение
в духовную, в том числе и религиозную жизнь языческих элементов? — Вопрос очень интересный. Традиционно считается, что
Полесье — заповедник язычества. Но я как специалист могу это опровергнуть.
Поскольку в мозырско–припятском Полесье фиксировались все религиозные новации,
которые только к нам попадали. Во–первых, Туровская православная епископия,
почти ровесница Полоцкой, — одна из самых древнейших. Здесь же, в Туровском
княжестве, в XI веке делались первые попытки внедрить католицизм западного
обряда. Именно на Полесье в XVI — XVII веках основаны очень мощные
католические епархии. Образованы униатские епархии. В конце XIX века
появляется и протестантизм. И на Полесье делалась попытка организовать — это
уже достаточно грустная страница в нашей истории — обновленческую церковь. Я анализировала, какой отпечаток оставило язычество в
католицизме, православии и протестантизме Беларуси, и пришла к выводу: в
православии следы самые заметные, в католицизме — менее, а в протестантизме —
почти не наблюдались. — В целом же духовно–религиозная традиция получала у нас
свое особое воплощение? — Судите сами. В XVII веке, когда в Московии патриарх
Никон осуществлял реформу церкви, на нынешней территории Беларуси вышел
требник Петра Могилы, Киевского митрополита, вобравший в себя некоторые
положения, действительно сдобренные толикой язычества. Например, священниками
выполнялся чин благословения «млека чародеянного»: в народе бытовало поверье,
что ведьмы способны отбирать молоко у буренок. Когда на поле возникали так
называемые «заломы», люди считали, что это тоже дело рук колдунов, и вызывали
батюшку для выполнения специального чина от «заломов». Выполнялся специальный
чин «противу враждающим пчел ограды», когда что–то мешало сбору меда. Этот
требник оставался в употреблении у белорусских священников до конца XIX века
и даже до начала XX. Есть у нас отличия и обрядового характера. Например, когда
после раздела Речи Посполитой на территории Беларуси появились российские
священнослужители, они обнаружили весьма необычные для них обряды и
праздники, вобравшие в себя влияние и католицизма, и унии, и язычества. Так,
местные православные отмечали сразу несколько послепасхальных пятниц,
почитали громничную свечу, в то время как в каноническом российском
православии почиталась страстная свеча. По белорусским народным
представлениям именно громничная свеча защищает человека чуть ли не от всех
бед и даже от нечистой силы. И в местных записях конца XIX века можно
прочесть, как «ведьмы и чародеи грызли громничные свечи зубами, дабы свечи
меньше горели». Вот какие страсти! На Полесье к остаткам ранних языческих верований
относилась традиция класть в гроб к покойнику его личные вещи, скажем,
любимую трубку или скрипочку. Однажды, когда священник не позволил положить
скрипку, родственники попросили разрешить опустить в гроб хотя бы струны от
нее. Но снова получили отказ: мол, в таком случае надо тащить в гроб и косу,
топор, плуг. Тогда родня покойника осталась крайне недовольна и украдкой
все–таки положила в гроб струны. Или вот еще. Весной и осенью, когда приходила пора сеять,
крестьяне старались узнать, на какого святого выпадает день выхода в поле —
преподобного, праведного или же мученика? В связи с чем священник, автор
записей, саркастически замечает: пусть никто не думает, что наш крестьянин
хочет помолиться тому или другому святому. Нет. У него своя причина. У него
поверье, что для хлеба лучше, если начинать сев в день преподобного, а не
мученика. — По–моему, тоже вполне логично... — И на протяжении всего XX века такие обряды существовали.
Батюшки, конечно, с ними боролись. Но более активно противостояли ксендзы.
Хотя во время экспедиций я встречала даже протестантов, которые на
православную Пасху пекли куличи и красили яйца, что у них в принципе не
принято. Кстати, протестантские общины тоже склонялись к тому, чтобы
праздники отмечать одновременно с верующими другой преобладающей в данной
местности христианской конфессии. Так что, невзирая на определенные
конфликты, которые, конечно, происходили, толерантность присуща нам
изначально, поэтому и конфликты эти удавалось в конце концов преодолевать. Галина УЛИТЕНОК. Фото: Александр РУЖЕЧКА. http://www.sb.by/ |