Гулевич 1-й Андрей Михайлович, ~1801 г.р. (на 19.12.1865 г. – 64 года). Умер 20.03.1875 г. в г. Санкт-Петербурге. Похоронен на кладбище Воскресенского Новодевичьего женского монастыря в г. Санкт-Петербурге (левая сторона, 1-й ряд, 2-й участок). Подробнее смотри: Гулевичи на территории дореволюционного Российского государства в справочных и других изданиях.

К столу мирового судьи быстро подходят, два господина: первый старик, с густыми седыми баками и усами; второй пожилой человек, среднего роста, довольно плотный, с пенсне на носу. Первый – генерал Гулевич, второй – камергер Яковлев.

Судья (предупредительно обращаясь к подошедшим). Господа, вот протокол решения по вашему делу. Я вам прочту его (читает): «Вызванные по делу камергер Иван Алексеевич Яковлев и генерал Андрей Михайлович Гулевич, после обоюдных состязаний, пришли между собою к следующего рода соглашению: камергер Яковлев согласился извиниться перед генералом Гулевичем в том, что понапрасну обеспокоил его, Гулевича, с год тому назад, заставив проехаться в условленное ими заранее место, тогда как сам не приехал туда, а также и в том, что дозволил себе в последний приезд свой в Петербург, в ответном письме к генералу Гулевичу, употребить несколько неделикатных выражений. Гулевич, с своей стороны, принимая извинения Яковлева за вполне достаточное удовлетворение себе, пожелал кончить дело миром. Вследствие этого и составлен сей протокол решения, который и прочитан обеим сторонам сего 15-го ноября 1866 года» (Обращаясь к Гулевичу). Теперь, генерал, потрудитесь подписать...

Гулевич с расстановкою. Н-е-т, г. судья, вы уж потрудитесь здесь приписать еще и то, что вот обе стороны, после долгих стараний г. судьи, прониклись, наконец, его советами и подали друг другу руку примирения... Да-с... Вот этак... Это вот здесь внизу (показывая рукою на чистое место бумаги) потрудитесь приписать.

Судья (тихо). Но, генерал... все, что нужно, уже написано мною в протоколе решения.

Гулевич (перебивая). Нет, нет, г. судья, это тоже надо приписать... непременно надо... потому, что руку примирения мы подаем... ну, а там и все ваши советы и увещевания... тоже... Нет, приписать необходимо... Припишите, припишите, пожалуйста.

Судья берет перо и что-то начинает приписывать.

Яковлев (как бы желая предупредить судью, прежде чем он что-нибудь напишет). Г. судья... Вы вот что-с... напишите лучше, вместо, «руки примирения», так: «с пожатием руки пришли к полнейшему примирению»... Так лучше будет... А то, что «рука примирения»?.. Это не так-то хорошо... «С пожатием руки пришли к полнейшему...» Это гораздо лучше... Вы уж так и напишите, г. судья.

Судья молчит и продолжает что-то писать. Дописав, он подает протокол генералу Гулевичу и вторично просит его подписать.

Гулевич. Позвольте, г. судья, прежде чем подпишу я этот протокол, я обращусь с несколькими словами к г. Яковлеву (обращается к Яковлеву). Иван Алексеевич, теперь... когда через минуту, может быть, мы станем снова с вами в прежние отношения, когда через минуту мы протянем друг другу руку примирения, я желал бы знать от вас: сознательно ли вы произнесли все ваши извинения, т.е. с полным ли сознанием неправоты своей относительно меня извинились вы передо мною, и, наконец, второе, я желал бы знать, искренна ли ваша рука примирения, т.е. могу ли я на нее глядеть...

Яковлев (тихо). Конечно, Андрей Михайлович... В этом не может быть никакого сомнения: как искренно и сознательно извинялся я перед вами, точно также и теперь я искренно и сознательно протягиваю вам свою руку (Протягивает руку).

Гулевич (успокоительно). А... Ну, вот... вот... этого-то мне только и желалось... мне только и нужно было. (Немедля протягивает свою руку).

Судья. Господа, так потрудитесь подписать, что протокол решения вами выслушан.

Яковлев и Гулевич (вместе). С удовольствием, с удовольствием, г. судья. (Подписывают и удаляются).

Избранные сцены у мировых судей в Петербурге и Москве; Петербург, 1867 г.

913. Июля 8. По жалобе Гулевича. Асенкова искала с Гулевича 439 р. по расписке следующего содержания: «Взято мною под сохранение у Ольги Асенковой 1,650 рублей ассигнациями впредь до востребования. 1846 г. мая 11 дня. Андрей Гулевич, документ же 21 декабря 1845 г.». На этой расписке имеются надписи Гулевича сперва о платеже процентов, а потом о выдаче денег небольшими суммами. Поверенный Гулевича объяснил, что доверитель его денег у Асенковой на сохранение не брал, а согласился взыскать деньги ее с Толбузина, причем уплатил ей часть долга Толбузина, а на остальные 1,650 рублей ассигнациями выдал сохранную расписку. Относительно уплат, отмеченных на этой расписке, поверенный Гулевича показал, что они должны быть зачтены в число процентов и капитала по долговому обязательству Толбузина. Мировой Судья нашел, что: 1) о безденежности расписки поверенный Гулевича никаких доказательств не представил, и 2) также ничем не подтвердил, чтобы 1,650 р. составляли остальную, недоплаченную часть долга Толбузина Асенковой, а посему признав, что все уплаты на расписке, выданной Гулевичем, составляют расчет по документу, о котором упоминается в самой расписке, и что за исключением 25 полученных уже Асенковою, требование ее правильно, положил взыскать с Гулевича 439 р. Мировой Съезд решение это утвердил. Гулевич просит об отмене сего решения по нарушению 2111 ст. X Т. 1 ч. и примеч. 2052 и 2054 ст. X Т. 1 ч. Правительствующий Сенат не усматривает в кассационной жалобе Гулевича достаточных оснований к отмене решения Мирового Съезда потому, что ни в решении Съезда, ни в решении Мирового Судьи, вовсе не говорится о признании ими расписки Гулевича за сохранную и о присуждении взыскания по ней, как по сохранной расписке, т. е. о возвращении поклажи; так что, по содержанию сих решений, невозможно признать их постановленными в нарушение 2111 ст. X Т. 1 ч. и примеч. к этой статье. Сам Гулевич заявляет в кассационной жалобе, что расписка эта могла быть Съездом признана только за долговое обязательство, каковым она, по мнению Гулевича, представляется в самом деле, и следовательно присуждение Съездом по ней платежа долга соответствует этому объяснению Гулевича. Что же касается заявления Гулевича о нарушении 2052 и 2064 ст. X Т. 1 ч., то оно не подтверждается содержанием этих статей, которые не заключают в себе того правила, чтобы расписка, сделанная на одном акте, не могла быть судом признана относящеюся к другому акту, особливо к такому, на который сделано указание в первом акте, как это было в данном случае, и когда суд, по праву определят значение и силу домашних актов, придет к такому заключению из соображения их с обстоятельствами дела и объяснениями тяжущихся сторон. Вследствие сего Правительствующий Сенат определяет, жалобу оставить без последствий.

Полное собрание решений кассационных департаментов Правительствующего Сената относящихся к ч.1 т. X, св. зак. гр. (за 1866-71 гг.); Санкт-Петербург, 1872 г.