С сайта автора: http://vassiliev.com.ru/mother

Трель соловья в оправе Фаберже…

Александр Васильев о своей маме, Татьяне Васильевой - Гулевич

Моя мама была русской актрисой - России, ее театру и Москве она посвятила всю свою прекрасную, поэтичную жизнь. Мама родилась в 1924 году в Белоруссии, в Гомельском крае, где ее родители отдыхали на даче - дед был страстным охотником - с младенчества мама до четырех летнего возраста жила в Гомеле, где ее мама врачом в родильном доме. Затем мама училась в Москве и отдала этому городу жизнь свою.

Она была неудержимым жизнелюбом. А в жизни нашей - суетной и банальной - быту она предпочла Высокое. И это Высокое было для нее искусство, театр. Храм, которому она служила, который она боготворила, жрицей, весталкой которого она была.

Бабушка моя Мария Рылова, родилась в 1892 году в деревне Карачи, Ошланской волости, Нолинского уезда, Вятской губернии. Шести недель отроду она потеряла своего отца и была отдана на воспитание в семью адвоката Игнатовича и его супруги Клавдии Васильевны, урожденной Цикуленко, окончила 2х классное сельское училище, а затем училась в женской гимназии в городе Малмыже, Вятской губернии. По окончании гимназии в 1911 году, бабушка проработала год учительницей в сельской школе и, очевидно, передала своею страсть к преподаванию маме.

Затем Мария Григорьевна Рылова в 1913 году поступила в Москве на Высшие женские курсы, на медицинский факультет. В Первую Мировую войну она ушла сестрой милосердия на фронт. У мамы сохранились фотографии - бабушка в платье сестры милосердия, с красным крестом на фартуке, совсем как наша последняя Императрица. В 1919 году бабушка стала врачом в Эвакогоспитале, потом училась в аспирантуре.

Милосердной Мария Григорьевна она была всю жизнь, стала доктором гинекологом и создала в СССР первые Женские консультации, за что получила в сталинскую пору орден Ленина и Знак почета. Бабушка служила старшим инспектором управления родильных домов и женских консультация Министерства здаравоохранения, а дедушка, инженер лесного ведомства, Илья Герасимович Гулевич был западным белорусом, родом из Молодечно. Польский дворянский род Гулевичей, герба Новина, происходит из Великого княжества Литовского, откуда в начале 16 века они переселились на Волынщину. Уже потом, встретив своих родственников во французском городке Монталимар, мама узнала подробнее о своих предках.

Около 1527 года три брата Гулевича, приехав в иную страну, сперва были набожными помещиками, потом занимались лесами в 17 веке, затем открыли металлические рудники, а когда руды в земле не стало, - занялись хлебопашеством, премного размножившись семейством. И семейственность их дошло до того, что в Белоруссии есть даже село Гулевичи, а мамина кузина Халинка Гулевич - Пекарская, была, например, Гулевич и по папиной и по маминой линии. Род Гулевичей внесен в У1 часть родословных книг Волынской и Ковенской губерний и во 11 часть родословной книги Черниговской губернии. В 19 веке один из Гулевичей, генерал-майор, стал помещиком на Брянщине, владельцем замечательного ампирного дворца в Мирковы Уты, доныне сохранившегося, другой - героем Отечественной войны 1812 года. Его портрет висит в галерее героев той войны в Эрмитаже. Одна из очень дальних маминых родственниц, графиня Толстая, урожденная Гулевич была даже гостьей на знаменитом балу 1903 года в Зимнем дворце, где все костюмы - Императора и Императрицы включая - были боярскими и по музейному величественными. Герб рода Гулевичей - щиток с вилами, над которым расположена оторванная рыцарская нога, очевидно 16 века.

Дед мой - Илья Герасимович потомок бедной ветви этого шляхетского рода с 600 летней историей. Его родители имели четырех детей, православны и жили скромно, но сумели дать в России царской эпохи хорошее образование детям. Часть семьи Гулевичей, не вынеся невзгод большевистской революции, подалась на Восток, в Сибирь, затем в Благовещенск. Оттуда в Харбин, Шанхай и в Австралию, где до сих пор у нас несколько десятков родственников, причем некоторые на маму и внешне похожи. Я встречал их во время моих работ на этом континенте, а мама, увы, нет. Только слыхом слихтвала. Дед, Илья Герасимович вырос в Вильно, где его старший брат Митя, Дмитрий Герасимович был инженером, а потом и казначеем железной дороги.

Вместе они решили построить дом в предместье Вильно, Павильнисе, основателями которого они стали. Оно располагается напротив горы Бельмонт, окрещенной так Наполеоном во время компании 1812 года, когда его Великая армия разбила там бивуак. Выбрали братья Гулевичи для дома просторное имение помещика Миллера “Кривой погурек”, купили частями землю и стали строить деревянную усадьбу в стиле классических дач чеховского времени - с большим вишневым садом. Двухэтажный дом был построен между 1906 и 1912 годами с застекленной верандой, воздушным мостиком на второй этаж, уютной ковровой и бамбуковой мебелью, с кружевными ламбрекенами, с Брокгаузом и Эфроном, с печками, одну из которой Гулевичи прозвали “Черной Салли” из за темнокожести ее изразцов в стиле Сецессион. И это тоже - не пустая деталь.

Всю жизнь свою мама оставалась, верна принципам стиля Модерн. Это отражалось на ее художественных вкусах, предпочтению старинных элегантных интерьеров. И в духе начала века, мама любила - сиреневой, серый, фисташковый и коричневый цвета, даже носила особенную прическу с пучком на затылке как тогда было модно. Супруга брата дедушки, преподавательница женской гимназии в Ковно, Мария Андреевна Ященко - Гулевич была родом из Шавлей. Это важно знать, что бы понять, откуда пришла страсть моей мамы к преподаванию, которая была у нее безгранична и восхитительна. “Тетя Маруся” стала для мамы любимой тетушкой, а для меня - единственной из “бабушек” которых я знал. Она пекла хворост, пирог с брусникой и раскладывала пасьянсы - особенно “Могилу Наполеона” - гладя через окна низенькой верандочки в цветах на наполеоновскую гору - Бельмонт. И мама полюбила пасьянсы - и, оставалась им верна всю жизнь, предпочитая всему множеству - “Могилу Наполеона”, “Шифрованную телеграмму” и “Дамы в плену”.

Проводя мои летние месяцы в детстве с мамой в фамильном Имении в Литве, наслушался преданий о прошлом, вошел в уклад стародавней жизни с прислугой и садом, ощутил всю прелесть старинного поместья, чудом, сохранившийся в советскую эпоху лишь оттого, что поздно Виленский край вошел в состав громадного СССР.

Мой дед учился в Варшавском военном училище, был офицером Императорской армии и служил в 1910е годы в Майкопе, на Северном Кавказе по лесному ведомству. Во время Первой мировой войны дедушка встретил на фронте бабушку и в канун революции они обвенчались и очутились в Москве, где воспитывалась моя бабушка. После революции Вильно и наше имение “Кривой погурек” отошли к Польше во времена маршала Пилсудского, бывшего, кстати, как и княгиня Львова, нашими соседями по имению. Рядом же, до 1906 года, в имении Маркучай жил младший сын великого русского поэта Григорий Александрович Пушкин со своей супругой, виленской помещицей Варварой Мельниковой, скончавшийся в 1935 году. Григорий и Варвара Пушкины часто принимали в своем просторном доме маминого дядю, Дмитрия Гулевича с супругой.

Подумать только - мама моя, и я сам - находились на расстоянии двух рукопожатий от самого Пушкина. Это наложило на всю ее жизнь поэтический отпечаток: поэзию она обожествляла. Пушкина знала наизусть! Мне трудно оценить, что же больше всего мама любила - цветы или поэзию? Наши розы в Павильнисе, где находится законно возвращенное ныне семье имение Гулевичей славилось лучшими розами в крае. Цвели “Буль - де - нежи”, гортензии, флоксы, пионы, турецкие маки, георгины, спиреи. Дом по-прежнему утопает в зарослях столетней сирени и жасмина. Огромные липы создают живую изгородь нижнему саду. Свою версию зимнего сада пыталась мама создать и в московской квартире на Фрунзенской набережной, выращивая всевозможные сорта южноафриканских фиалок, восковой плющ и замечательные вьющиеся растения.

После революции у дедушки и бабушки Гулевичей родился первый ребенок - Дима, старший брат мамы на несколько лет брат. Он стал полковником, большим спортсменом и судьей и тренером ЦСКА по дзюдо. Единственная дочь его Елена Хлевинская - академиком и хозяйкой Школы Бизнеса и Экономики.

Дедушка Илья Герасимович Гулевич очень тяготился большевицким режимом и дважды путался бежать из страны в Польшу то северным путем, то через Манчжурию. Правда из этого ничего не вышло, и мама жила маленькой девочкой в Москве 1920х годов на 2ой Бауманской д.1 корп Б кв.62 в Лефортово. Она часто бегала с подружками в деревянный “мамзалей” на Красной площади эпохи НЭПа. Была честной советской пионеркой 1930х годов. Училась в школе вместе с Юрием Никулиным, играла в теннис с Николаем Озеровым, занималась в танцевальном кружке Дома пионеров с Мартой Цифринович, ставшей ее старейшей подругой. Война застала маму в Артеке, который был эвакуирован на Алтай, в Белокуриху. Ныне это знаменитый горный курорт, славящийся воздухом, водами, кизилом и ежевикой. Ее так любили девочки в Белокурихе! Дружбу с теми пионерками мама сохранила на всю жизнь.

И вот после снятия осады Москвы, мама вернулась в столицу и, желая служить Родине верой и правдой поступила в авиаторы, в МАИ. Модно тогда это было! Но сердце ее, увы, лежало не там. Театр влек нее неутолимой жаждой большого искусства. Как раз в военное время в Москве, единственный из двух живых основателей Художественного театра Владимир Иванович Немирович - Данченко в своей гостиной в тихом переулке между улицей Горького и Пушкина задумал создать Студию Художественного театра. Идея эта была для МХТ не новой - еще в начале века Художественный театра создавал актерские студии, откуда вышел и Михаил Чехов, и Ольга Бакланова и Григорий Хмара. Ко времени войны Художественный театра остро нуждался в молодняке и вот почему в историческом здании в Проезде Художественного театра дом 3а (ныне снова в Камергерском, как при Станиславском и Чехове), открылась Школа - Студия МХАТ, руководителем которого стал бывший секретарь К. С. Станиславского, Вениамин Захарович Радомысленский.

Учеба в Школе - Студии была для мамы манной небесной. Работа и встречи с замечательными актерами старой школы - Василием Качаловым, Литовцевой, Тархановым и Москвиным дали этому первому выпуску 1943 - 1947 годов особую закваску, которую уже не повторить и не объяснить. Материальную культуру маме преподавал бывший директор Эрмитажа Сергей Тройницкий, манеры - княжна Волконская. Историю театра - Дживелегов. Именно в стенах Школы - Студии, своей Alma Mater мама познакомилась со своим будущим первым мужем, ее однокурсником, Виктором Карловичем Франке - Монюковым, по отцу он был из балтийских немцев, хотя существуют и другие семейные придания о том, что В. К. Монюков был незаконнорожденным сыном Белого офицера. Впоследствии он стал не только режиссером, но и замечательным педагогом Школы Студии МХАТ, создателем Нового Драматического театра в Москве, взрастившего и воспитавшего целую плеяду знаменитых московских актеров.

По окончании Студии, диплом маме, как и всем другим девушкам, подписала сама Ольга Леонардовна Книппер - Чехова. Но получила мама распределение не во МХАТ, как многие из ее соучеников - Трошин, Юрьева - Юрге, Давыдов, а в Центральный детский театр, бывший театр Незлобина, что располагался слева от Большого театра, если смотреть с Театральной площади. Вместе с ней в тот театра пришли и другие выпускники Школы - Студии: Оля Фрид и Лера Меньковская - бывшие закадычными подругами мамы всю жизнь, Геша Печников, Нелли Шеффер. Мама попала в замечательную гримерную писаных красавиц послевоенной Москвы. Вместе с ней сидела восхитительные Магда Лукашевич, Наташа Сальникова, Лера Меньковская и Нелли Шеффер. Помню все в маминой гримерной. И тройные зеркала, лампочки и мамин грим, накладные ресницы, парики, “драгоценности” и костюмы.… И массивное театральное зеркало в золоченой раме еще незлобинских времен, в которое, наверное, смотрелась сама Жихарева, прима театра в 1900е годы.

Мамины роли первых лет были подстать ее красоте и возрасту. Первым маминым спектаклем был “Город мастеров” - в красном платье и итальянской шапочке кватроченто она осталась на акварельном портрете в нашей коллекции кисти актера ЦДТ Перова. Мама вышивает крестиком на ней - страсть к вышивкам - крестиком или гладью - гарусом, шелком, ирисом или мулине она сохраняла пока глаза ее были молодыми. Потом мама играла Николь в “Мещанине во дворянстве”, Софью в “Горе от ума”, Мэри в “Снежке”, Галю в “Где-то в Сибири” Ее известными ролями стала китайская девушка Сяо Лань в “Волшебном цветке” в паре с Олегом Ануфриевым который играл Ма Лань - хуа, в постановке Марии Осиповны Кнебель. Потом индийская царевна Сита в знаменитом эпосе “Рамаяне” в паре с Гешей Печниковым в роли принца Рама, Царь девица в “Коньке Горбунке” в паре с Олегом Ефремовым в роли Ивана.

Мама играла положительных героинь и красавиц, но при этом была скромной женщиной и не была амбициозной актрисой. Одно время она также участвовала вместе со своей подругой Сусанной Серовой в спектаклях театра “Современник”, тогда только лишь образовавшегося. Не все спектакли остались, увы, в моей детской памяти, а моя сестра, дочь Виктора Монюкова, Наташа, старшая меня на несколько лет видела больше маминого успеха 1950х годов.

Бабушка скончалась в больших муках. В московском трамвае ей отдавили злокачественную родинку на ноге, начался рак с метастазами. Бабушке сперва ампутировали ступню, потом ногу до колена. А затем уже третьей операцией до бедра. Она ходила на костылях и скончалась до моего рождения в 1955 году.

Жизнь с первым мужем не заладилась, и мама познакомилась еще в конце 1940х годов с моим папой, одно время также работавшим в ЦДТ - знаменитым театральным художником и живописцем Александром Павловичем Васильевым, ставшим, а последствии Членом - корреспондентом Академии Художеств, секретарем правления Союза Художником и председателем ОИСТАТ. Мама полюбила папу беззаветной любовью и писала ему стихи.

Папа родился в 1911 году в Самаре в семье морского офицера Императорского флота и актрисы - любительницы Нины Брызжевой. По совету своего дяди, великого русского православного живописца Михаила Нестерова, увидевшего в мальчике дар Божий, папа стал художником. Он учился в Москве в художественном училище имени 1905 года по классу Якуба и Николаева. Будучи сыном “врага народа”, - мой дедушка по папиной линии прямой потомок морского министра Екатерины Великой адмирала флота Чичагова- бывший инспектор Волжского пароходства при Николае 11, Павел Петрович Васильев был в начале 1930х годов в лагере в Потьме, затем на Беломорканале. Мой папа мог получать спектакли сперва в провинциальных театрах, а потом, во время войны он стал главным художником фронтовых театров ВТО, а после войны - главным художником Московского театра имени Ермоловой. Во время гастролей Центрально Детского театра в Киеве образовался я, единственный сын их.

Я родился в Москве 8 декабря 1958 года и сколько себя помню - всегда был в кулисах театра. В то время мой папа работал уже со знаменитым московским режиссером Юрием Александровичем Завадским, став главным художником театра имени Моссовета, папа меньше брал меня в театр, нежели мама. Все же я с детства помню встречи с Любовью Орловой, Фаиной Раневской и Верой Марецкой - ведущими актрисами театра, которым папа создавал костюмы и декорации. Мама с папой бывали в гостях на даче у Орловой и Александрова - Любовь Петровна Орлова подарила маме рецепт фаршированного сыром красного перчика!

В Детский театр, особенно когда нянек не было, меня брали чаще. Я помню себя в кулисах на маленькой табуретке - мама занята в спектакле “Один страшный день”. Потом - “Забытый блиндаж” - единственная ее маленькая отрицательная роль немецкой шпионки из Варшавы: изумрудно- зеленый “английский костюм” и белая кожаная шляпа - мама сидит в кресле в баре и курит! Курила она лишь в этой роли и только на сцене. Роли в “Питере Пене”, “Сказках Пушкина”, “Хижина Дяди Тома”, “Традиционный сбор”, “Одолень - трава”…. Забытые названия, некогда гремевшие по Москве театральной….. Мама вместе работала с Георгием Товстоноговым, с Марией Кнебель, с Сергеем Михалковым, с Виктором Розовым, но часто уступала свои роли другим артисткам…. Славы земной она не жаждала никогда. И в партию ни мама, ни папа никогда не вступали, а тогда это очень вредило карьере. Внешняя и внутринния красота мамы привлекли к ней художников и скульпторов. Ее фотографировал Наппельбаум, кроме ее собственного супруга, художника Александра Павловича Васильева, маму писал Татлин, Ромадин и Булгаков, лепил Никогосян и Яблонская.

Еще в 1960е годы мама стала сниматься на телевидении и играть на радио, особенно в поэтических композициях. Помню ее в роли матери Герцена в телефильме “Былое и думы”, большую роль в телеспектале “Тещины языки”, радио постановки с режиссером Мариной Турчинович. Мама же и привела меня, сына своего на телевидение - там я дебютировал в 8 летнем возрасте в передачах “Театра Колокольчик”, потом в виде ведущего воскресного “Будильника”, с маминой приятельницей и коллегой по детскому театру Надеждой Румянцевой. Но маму уже тогда влекло преподавание больше актерства.

В середине 1960х годов она вернулась в Школу Студию МХАТ, будучи еще актрисой театра и поступила в аспирантуру к ее любимому профессору сценической речи, немки из Эстонии, Елизавете Федоровне Сарычевой, передавшей маме секреты этого нелегкого мастерства. Отыграв на сцене ЦДТ 25 сезонов, мама с радостью и легкостью исполненного сполна долга сцене, в 1972 году ушла на пенсию, чтобы стать педагогом кафедры сценической речи, Школы студии, где в конце жизни она была уже профессором. В последствии она стала преподавать сценическую речь в московском театре “Ромен”, в кукольном театре Гамсахурдиа и в театре “Камерная сцена”.

Еще один поворот судьбы и в те же годы маму приглашают в Хореографическое училище Большого театра и мама становиться педагогом Актерского мастерства вместе с такими корифеями этого дела как Македонская и Недзвецкий. Много, ох как много, замечательных русских балетных артистов училось у мамы - достаточно огласить такой звездный список: Алла Михальченко, Владимир Деревянко, Нина Ананиашвилли, Андрис и Ильзе Лиепа, Николай Цискаридзе… Балет в ее жизни - волшебное искусство. В 1940е и 1990е годы мама была знакома через одноклассниц сестер Щербининых с Майей Плисецкой, нашей соседкой по имению в Литве. Мой папа работал трижды над декорациями и костюмами Большого - им были оформлены “Лесная песня”, “Мазепа” и “Снегурочка”, а мамины ученики блистали на сцене Большого долго, блистают и теперь, когда ее уже нет.

Студия МХАТ была для мамы отчим домом. С радостью шла она на занятия. Всегда приветливая, веселая, элегантная. Мода не много значила для мамы, - а стиль одежды - все. Как она умела носить шляпы, подбирать тона блузок и шалей, закалывать старинные камеи, оттенить овал лица жемчужным ожерельем, подчеркнуть тонкость удивительного профиля бирюзовых в серебряной филиграни серег. Мама была человеком утонченного вкуса, чуть - чуть старинного, но совсем русского и незыблемо классического, которого теперь в Москве начала 21 века и днем с огнем не сыскать. Она была запоздалым цветком Серебреного века: убежденной монархисткой - портреты Августейшего семейства стояли в ее уютной спальне, сколько я себя помню, поэтом - почитательницей и профессионалом поэтического слова. Сама писала стихи.

Мама боготворила Марину Цветаеву, сердцем чувствовала ее дар и ее трагедию. Обожала Анну Ахматову - встречалась с ней самой в 1944 году и читала в Студии Ей же Ее стихи. Дружила с Михаилом Светловым, Николаем Асеевым, Наумом Коржавиным и Кариной Филипповой, посвятившей ей замечательные строки: “Трель соловья в оправе Фаберже…”
Как-то друживший с мамой поэт Михаил Светлов написал:
“Что делать нам с Бибиком в участи девичьей -
Поменьше бы в жизни встречать нам Гулевичей!”

Мама хоть и была Раком по гороскопу, но очень любила путешествовать. Особенно - поездом. Ей нравилось мерное чередование пейзажа за окнами, тогда она мечтала, тогда она молилась. Мы много ездили по стране - бывали в Закарпатье, в Крыму, на Днепре, в Ленинграде. Всегда мама хотела подарить нам, своим детям - Наташе и Сане - самое доброе и прекрасное. Радостное и светлое и ощущение счастливого детства было ее рук дело. Мама говаривала: “Сколько в детей вложишь, столько тебе и вернется!” А мы всегда хотели вернуть долг сторицей.

После моей эмиграции во Францию более 20 лет назад, я долго не мог встречаться с мамой - письма и телефон - все, что было между нами. Сестра тогда тоже жила с мужем, журналистом Андреем Толкуновым и сыном Митей, в Нью Йорке. Так что в 1980е годы мама оказалась в разлуке с детьми, хотя и с любимым мужем, которым восхищалась. Но как только ей позволили уже в эпоху Горбачева приехать в Париж, она смогла часто видеть и полюбить прекрасную Францию. До того она была там лишь, однажды, в мае 1965 года во время гастролей театра имени Моссовета. Мама побывала и в Германии, и в Англии и в Югославии и Чехии, а уже из Парижа нам удавались поездки в Андалузию, в Монте-Карло, в Бельгию, в Голландию и Италию. С первого взгляда мама влюбилась в Константинополь - Стамбул, когда ездила на премьеру моего “Щелкунчика” в Анкару! И всегда обожала Литву, родной Павильнис.

В Париже у мамы сложились замечательные, доверительные отношения с русской эмиграцией. Она любила и умела дружить как никто. Одаривала всех, словно добрая фея, и заботой и теплотой, как из рога изобилия. Во время увлекательных летних поездок во Францию мама познакомилась с замечательными женщинами: Натальей Петровной Бологовской - портнихой и актрисой. Балеринами “Ballet Russe” Ольгой Старк, Татьяной Лесковой, Ксенией Трипполитовой. С певицей кабаре Людмилой Лопато, с хористкой “Русской оперы Елисейских полей” Тусей Замчаловой, с чилийской художницей Ириной Петровной Бородаевской, брюссельской семьей русского графа Апраксина, с парижской графиней Жаклин де Богурдон. Но больше всех в Париже она дружила все же с московским и актерами Львом Круглым и Натальей Энке, с которыми с удовольствием путешествовала по Франции.

Конечно, все эти впечатления и знания мама дарила затем своим студентам, - как в Школе Студии, так и в Славянском университете в Москве, заведующей кафедрой сценической речи которого она являлась в последние годы. Русская речь была страстью мамы - она составила удивительный “Словарь забытых и мало употребляемых слов русского языка”, готовящийся теперь к печати. Любовь к родному языку и речи, она сумела привить и детям. А как она умела радоваться успехам детей! Новым статьям своей дочери Наташи, известной журналистки и преподавателя МГУ, как великодушно принимала комплименты в адрес моей книги “Красота в изгнании”, а вместе с тем она могла быть и строгой и требовательной, но всегда духовной, стоявшей выше “мелочей жизни”.

Дома мама была радушной, щедрой и хлебосольной хозяйкой. Родня, подруги детства, коллеги и добрые друзья - все стремились к ней в гости. Она умела дружить и одаривать подарками своих друзей, принимать в них самое сердечное и непосредственное участие. Долгие годы она старалась помочь семье графа Василия Павловича Шереметева, выходца из некогда богатейшей русской семьи, художника, влачившего нищенское существование при большевиках. Дружила с киноактером Петром Глебовым и его супругой, красавицей Мариной, нашими соседями. С кинозвездой Натальей Фатеевой, со старейшими актрисами МХАТ Кирой Николаевной Головко и Софьей Станиславной Пилявской, историком костюма Марией Николаевной Мерцаловой.

Она помнила все дни рождения - каждого из друзей и знакомых. Не пропускала ни праздников, ни тризн. Она была человеком большой русской души и была совершенно оцерквлена. Божественное и духовное играли огромную роль в ее жизни, оберегая от суеты мирской и готовя к жизни вечной. Уход ее из жизни в начале 2003 года был легким и светлым. Как и прекрасная жизнь ее, сумевшей подарить добро и красоту стольким людям на земле!

Александр Васильев
Москва – Париж

С сайта автора: http://vassiliev.com.ru/mother

http://www.ringofstars.ru/across/?p=7261

На представлении альбома Александра Васильева “Красота в изгнании”.

Александр Васильев и Мария Тер-Маркарян.

В центре мама Александра Васильева,Татьяна Васильева-Гулевич.

Татьяна Ильинечна Васильева -Гулевич в моей студии.

http://www.ringofstars.ru/across/?p=7261

Сайт Александра Васильева: http://vassiliev.com.ru/