Перевод Гулевич А. И. (С-Петербург).

 

СОФИЯ ГУЛЕВИЧ

(ZOFIA GULEWICZ)

 

  Из письма доктора Andrzeja Kruczynskiego, исполняющего обязанности руководителя театрального музея Большого театра (Teatr Wielki) в Варшаве к Александру Васильеву (состоящему в родстве с вильнюсской семьёй Гулевичей) в Париже: «Желаю выразить сердечную благодарность за передачу в дар театральному музею юбилейного издания, вышедшего в Вильнюсе в 1996 году по случаю 60-летия сценического труда Софии Гулевич».

  О чём узнает читатель, обратившийся к работе вильнюсской журналистки Krystyny Adamowicz под названием «Pani Zofia»?  Вместо изложения – несколько её фрагментов:

  «…Никогда не произносила речей с трибун, не писала «блестящих» или каких-нибудь иных статей для газет. Как руководительница танцевальной группы «Вилия» (Wilia) в течение почти 40 лет учила танцу. Танцу национальному польскому, некогда классическому под звуки музыки Шопена. Очаровывала тот танец всем своим естеством – душой и сердцем. В соединении с редко встречающейся работоспособностью, профессионализмом и тонким артистическим вкусом её усилия придавали сотням и даже тысячам поляков, проживающих в Вильнюсе и на Виленщизне, чувство, которое сегодня мы называем национальным тождеством. Тогда это давало возможность признавать, что мы поляки, и не стыдиться слёз, когда со сцены плыло «albosmy to jacy-tacy, chlopcy krakowiacy, czerwona czapeczka i biala sukmana» (польская народная песня)… 

  Тогда в бело-красные цвета залы не украшали. Цвета те носили в сердце, не выпячивая национальности.

  Жизнь пани Софии Гулевич пусть будет напоминанием тем, кто почувствовал себя поляками какое-то время назад, что ещё перед выходом патриотической деятельности на арену, в Вильнюсе был польский дух, так как были люди, которые о нём заботились – без громких фраз и затёртых лозунгов.

  …Когда семилетняя девочка Зосенька Верницкая (Zosienka Wernicka) перешагнула порог Большого театра в Варшаве, встала перед балетной перекладиной, приняла позу, было видно, что из этой худенькой очаровательной девочки выйдет хорошая танцовщица.

  Много лишений должна была выдержать семья Верницких (Wernickich), чтобы Зосенька могла учиться в презентабельной балетной группе Большого театра. Отца своего она не знала – погиб во время лётных учений (был лётчиком), когда была ещё младенцем. На руках вдовы остался ещё один ребёнок – двухлетняя сестричка.

  Художественно-балетную школу и общеобразовательный класс Большого театра она окончила только на «очень хорошо». Из далёкой памяти приходят имена тех, кто вошёл в историю польского и даже мирового балета. Её учителями были Zbigniew Kilinski, пани Nizynska, Cieplinski, танцевала с Zbigniewem Kilinskim. Нарасхват была и в  танцевальных сценах в опере и оперетте, в этюдах Шопена.

  …Танцевала на сцене недолго. Приближался трагический сентябрь. Уже была замужем и ждала своего первенца.

  Любовь Зосеньки и Арсения Гулевича (Arseniusz Gulewicz) – какая же то романтическая карта. Нужно добавить, что пани Софию увлекал не только балет. В огромной степени любила спорт. Каждое лето с коллегами-артистами плавали по Висле на байдарках «по польской земле», задерживались в разных местностях, где давали импровизированные концерты бесплатно в пользу бедных семей и сирот. Зимой всей кампанией ездили в горы кататься на лыжах – Татры, Восточное Закарпатье. И был, конечно, Kasprowy Wierch (вершина в Западных Татрах). А там молодой красивый галантный пан, лихой лыжник. Когда заметил, что красивая девушка не очень уверенно управляет собой на крутом спуске, уговорил съезжать за ним, предложил помощь. Импонировал этот отважный парень Зосеньке. Решила воспользоваться дополнительным курсом езды на лыжах, хотела стать равной с ним в том белом безумстве.  Когда однажды заблудились в Татрах и оказались в убежище, им уже было о чём поговорить. Арсений Гулевич окончил учёбу (Варшавскую политехнику), здесь на Kasprowym строил подъёмник. Как инженер-гидрогеолог пан Арсений на разных стройках проявил себя прекрасным специалистом. Впрочем, это подтверждают высокие государственные награды Польши, а в послевоенные годы – Литвы, которыми он был отмечен. Потому что на строительство плотины под Kownem, в Koszedarach, Elektrenai внёс немало из своей профессиональной находчивости и основательности довоенного специалиста. Участники ансамбля «Вилия» тоже знали его хорошо, так как не раз пользовались его советами, услугами, добрым сердцем, наконец, автомобилем, когда нужно было перевести что-либо из имущества ансамбля.

  Сентябрь 39 застал молодых супругов в Sosnowcu. Ночной стук в дверь никогда не предвещает добрых вестей. Это было тревожным – кто-то из местных жителей предупредил, что «уже надвигается», значит нужно бежать, так как всё может случиться в военное время. Ту дорогу в Вильно пани София вспоминает как самый большой кошмар. Перебиралась через линию фронта к семье мужа почти в одиночестве, в осеннюю слякоть, где пешком, где фурманкой, немного поездом. Война разлучила молодую супружескую пару.  Прибыла в Виленскую колонию (Kolonia Wilenska) как была в скромном платьице, без каких-либо личных вещей. Потому немного осталось памятных вещей о тех молодых годах. О семейном архиве, снимках или иных реликвиях во время того побега и не думалось. Отец Арсения – Дмитрий Гулевич (Dymitr Gulewicz) принял невестку тепло и заботливо. Их дом был одним из первых, построенных дачной местности под Вильно, а пан Дмитрий был казначеем застройки Виленской колонии.

  Володя (Wlodek) родился ранней весной 1940 года. Муж вернулся в родительский дом, спустя несколько месяцев. Через год семья пополнилась доченькой Людмилой (Ludmila).

  …Прошли годы. Дети пошли в школу. В Виленской колонии была тогда (начало 50 годов) сильная польская школа. Незабываемый директор Илларион Шестеренник (Illarion Szestierennink) полагал, что дети должны не только учиться, но и играть, петь, танцевать. Когда не было иного выхода, сам вёл школьный хор, аккомпанировал на аккордеоне, создавал оркестр и танцевальную группу. «Чудесно, одна из мамочек профессиональная танцовщица, следовательно, у танцевальной группы есть гарантированный руководитель», - рассуждал директор. 

  Предложение школьного руководства понравилось пани Софии. Взялась за работу со всем вдохновением, отдачей, серьёзностью: krakowiaczek, mazur (польские народные танцы), klumpakois (латышский танец), лявониха (белорусский танец). О школьной танцевальной группе вскоре заговорили в Вильнюсе. Сам руководитель ансамбля «Lietuva» Юозас Лингис (Juozas Lingis) приехал к пани Софии, чтобы предложить сотрудничество. Речь шла о постановке в государственном ансамбле краковяка и пани София сделала это со всем широтой польской души. «Потом неоднократно Лингис приходил на репетиции «Вилии», смотрел на нашу работу, разучивал с нами движения», - вспоминала пани София. Польские танцы преподавала в ансамбле университетском, педагогическом, в Вильнюсской Опере.

  Для «Вилии» пани Софию нашёл первый руководитель этого ансамбля Тадеуш Стефанович (Tadeusz Stefanowicz). Ансамбль тогда не имел больших достижений – делал едва первые шаги и главным образом выступал с концертами во время празднования годовщин Мицкевича, Монюшко.

  Уговаривать долго не нужно было. Пани София слёту ухватила, что есть то, что необходимо вильнюсским полякам и ей. Такой ансамбль должен был сплотить молодёжь, желающую петь, танцевать, играть. И это должна быть одна семья, которую объединяет любовь к родному языку, польской культуре, страсть к сцене.

  Давала себе отчёт в том, что для того, чтобы руководить танцевальной группой, должна была пройти дополнительное обучение. А потому со всей серьёзностью начала заниматься в музыкальной школе имени Tallat-Klepsy (сегодня Вильнюсская консерватория), в которой окончила дирижёрский курс.

  Желание получить дополнительные знания было просто изумительным для человека, который столько знал и умел. Прежде чем приступить к репетиции переворошит множество литературы, атласов национальной одежды, изложит на бумаге рисунок танца. Каждый выезд в Польшу (а таких выездов было не очень много как сейчас) всегда ставила перед собой задачу - приобрести знания польского фольклора и перенести их в «Вилию». Встречи с «Mazowszem», «Slaskiem» (польские государственные ансамбли песни и танца), дружба с Mira Ziminskiej Ciuksza давали ей возможность что-то почерпнуть для «Вилии».

  Участники ансамбля шутят, что не могут понять, то ли пани София искала трудности, то ли трудности искали её. Ясно было одно, что не почивает на лаврах после показа одного, двух и даже трёх и десяти танцев. Создала их свыше трёхсот. Одних полонезов невозможно пересчитать по пальцам руки – Шопена, Огинского, Монюшко, zywiecki, варшавский, powitalny. Вроде бы характер танца тот же самый, а ведь каждый имеет своё отличие, в каждый нужно внести что-то иное, своё. К каждому следует подобрать свой костюм. В этом деле фантазия и вкус пани Софии были безошибочны. Подавляющее большинство костюмов танцевальной группы создавала сама. И причём из ничего. Премилый и необычайно гостеприимный дом супругов Гулевичей преобразовывался в красильню, швейную мастерскую,  склад ленточек, тесёмок, металлических бляшек, бус и бусинок. Скромных средств, которыми располагал клуб профсоюзов, где размещалась «Вилия», не хватало на эти «мелочи», без которых не могло быть сценического костюма, хотя на них требовалось много денег. Все знали, что  пани София выделяла немалые суммы из семейного бюджета, чтобы костюмы были близки аутентичным. Никогда не сетовала. Просто брала дополнительную работу в школе и уже могла позволить себе сделать очередную покупку для ансамбля. Тогда в шестидесятых годах хор тоже имел костюмы, ставшие делом её рук и замысла.  

  В годы, которые здесь вспоминаем, «Вилия» была единственным польским ансамблем. Хор неоднократно занимал первые места в республиканских просмотрах, а танцевальная группа…  Без лишней скромности скажем правду – не имела себе равных. Редко, когда во время выступления балетной группы после очередного танца публика не кричала «бис».

  Лёгкость и удаль на сцене, которую ценили зрители, требовали титанических усилий, как с её стороны, так и со стороны танцоров. Первыми её учениками, заражёнными тем же вирусом – любовью к польскому танцу были: Zofia Subocz, Halina Kostecka, Marysia Kozlowska, Tereza Styczynska, Janek Kuncewicz, Franciszek Kowalewski, Zdich Tuliszewski, Anatol Woronko. Они делили свой труд с любимейшей Учительницей. В полуподвальном зале на улице Wielkiej собиралась горстка энтузиастов. Вместо аккомпанемента чаще было «ла ла ла» либо «раз два три» пани Софии. Болели не только ноги, но и садилось горло. Пани София считала, что без этой восьмёрки «первых», так преданных ансамблю танцоров, немного могла бы сделать. То были люди, которые, как и она, имели потребность в существовании ансамбля. Хорошего ансамбля. Её же воспитанники полагают, что они, благодаря пани Софии, ощутили такую потребность.

  Появилось новое поколение танцоров. Среди них Czeslawa Bylinska – в последующем художественный руководитель «Вилии», Roman Rotkiewicz, теперешний директор ансамбля, его жена Helena Kowalewska Rotkiewicz, сегодня хореограф «Вилии». Их сыновья Ryszard и Rajmund состоят в действующем составе танцевальной группы. Пришли также ученики тех первых, их родные. У танца встали три брата LitwinowiczowieRyszard, Czeslaw и Tadeusz (спонсоры «Вилии», иных польских ансамблей и школ), Henryk Kasperowicz, который позднее заложил танцевальный ансамбль «Zgoda» (согласие), известный на Виленщизне, в Польше. Пани София также была консультантом, хореографом того ансамбля. Равно как помогла танцевальному началу «Switeziance» (есть одноимённая баллада Мицкевича). Руководительница танцевальной группы того школьного ансамбля Krystyna Bogdanowicz была одной из танцовщиц другого поколения «Вилии».

  Таких поколений было немало. И с каждым пани София начинала всё сначала – мазур,  полонез, кадриль, полька. И как прежде – черновая работа у перекладины, постановка позы, подъём стопы, характерный удар в ладони «начали»…

  …Была у неё ещё одна страсть – с давних пор писала стихи. Не для огласки и не для печати. В стихотворении «Zew Zycia» (зов жизни) писала:

 

                          Zyciezycie zbudzilo sie w chwili tej

                          ku szczytom wzbil sie ptak

                                   lotem swym siega doli dobrej czyli zlej,

                          Zew zycia kaze mu tak…

 

                          (…Жизнь…жизнь пробудилась в мгновении том,

                                    к вершинам взвился птах,

                          полётом доли достигнет доброй ли злой

                          Зов жизни требует так…) 

 

  Полёт пани Софии на зов земляков, которые после 1944 года не оставили Земли Виленской, продолжается. Продолжают его хореографы, воспитанные Ею в среде танцоров «Вилии», ансамбли школ Вильнюса и Виленщизны, которым она помогала.

  Всё это объединено общей памятью – дети пани Софии – дочери Людимилы, тренера сборной команды Литвы по художественной гимнастике, у которой нашла свою последнюю пристань, сына Владимира, известного в Литве фотографа и репортёра, а также их семей.

  Есть также благодарная память членов Польского художественного ансамбля песни и танца «Вилия», 45-летие деятельности которого отмечено юбилейным концертом в мае 2000 года.

  Совладельцы фирмы «Ardena» братья Ryszard, Czeslaw и Tadeusz Litwinowiczowie, бывшие воспитанниками пани Софии, когда узнали, что её пенсия составляет 220 литов (LTL), обязались платить Учительнице дополнительную сумму. Потом эту обязанность принял на себя Фонд «Виленщизна» с его руководителем Ryszardem Litwinowiczem и выполнял эту обязанность до последних дней жизни пани Софии.

  22 апреля 1998 года она была похоронена на кладбище в Lipowce в Вильнюсе. За время жизни была отмечена высокими наградами Литвы и Польши, в числе которых: Заслуженный работник культуры и просвещения Литвы, Знак Почёта в честь 100-летия Польского государства, два знака Заслуги для польской культуры, награда имени Оскара Колберга, Крест Кавалерский ордена возрождения Польши и другие.

  Много поколений поляков в Литве будет помнить пани Софию как личность необычайно скромную – во время «браво» от восторженной публики всегда старалась оставаться незамеченной, участники ансамбля буквально вытаскивали её на сцену.

  Что ещё добавить? Может то, что как танцовщица выступила в довоенном комедийном фильме «Ada nie wypada». Или то, что, как хореограф, охотно видела на своих репетициях Petrasa Valickasa, руководителя танцевальной группы польского ансамбля «Kotwica» (якорь), либо то, что бескорыстно сотрудничала с Польским театральным ансамблем Дворца культуры железнодорожников в Вильнюсе (сейчас Польский театр). Это здесь, поставленный пани Софьей полонез, оживил «Дамы и гусары» Александра Фредро, как и модернизированный ею cake-walk (ввезённый в Европу после 1900 г. первый танец негритянского происхождения) сопутствовал успеху «Морали пани Дульской» Габриэли Запольской  на сцене в Вильнюсе и в регионе.

  На этом тема не окончится. Равно как после 45-летия не заканчивается деятельность ансамбля «Вилия», становлению которого мы в значительной степени благодарны пани Софии. И это во времена, когда о создании польских организаций не могло быть и речи. «Вилия» тогда была не только местом, где пели и танцевали. Это было учреждение  культурной жизни вильнюсских поляков, а сердцем и совестью той жизни была пани София.

 

Перевод Гулевич А. И. (С-Петербург).