Конфликты из-за имений монашества в первой половине XVII в. (На примерах волынских монастырей)

Сергей Горин, СОЦИУМ Альманах социальной истории, выпуск 8, 2008 г.

…

Так, в 1636 г. луцкий земский писарь Семен Гулевич Воютинський¹ фундушной (о передаче церкви) записью от 30 января основал в селе Белый Сток монастырь Св. Духа, которому на содержание предоставил это имение (со всеми пожитками, доходами и подданными с их работами, оброком, налогами и повинностями, а также замок и пригородок там же)². 31 января возный передал его в арендное владение игумену Симеону³. К тому времени Белый Сток был довольно большим селом: в 1629 г. оно насчитывало 49 дымов⁴. Правда, как мы увидим дальше, не все оно принадлежало обители. Нам неизвестны какие-либо претензии в это время о праве монастыря на Белостокскую землю. Однако через несколько лет начинается конфликт с Александром Белостоцким, который, обладая частью Белого Стока, доказывал, что является владельцем отписанной монастырю земли с мельницей. О подробностях узнаем из свидетельства возного от 09.06.1639 г., когда он ездил с листом «обвесчалным» к игумену Исайе Трофимовичу и Александру и Вацлаву Гулевичам. В письме говорилось, что в 1621 г. отец упомянутых Гулевичей, Петр, занял Александру Белостоцкому 1500 золотых, получив за это в трехлетнее залоговое владения две части «добр» в селе Белом Стоке, «названых Палчиковских», с подданными. Должник не отдал деньги, и земли остались в арендном владении Петра Гулевича, а позже его сын Семен (владыка Сильвестр) предоставил их обители. Теперь Белостоцкий хотел вернуть долг и получить под свою власть эти земли⁵. Принимая во внимание его попытки через суд заставить Гулевичей взять деньги, они не спешили отдавать земли и Александр Белостоцкий решил применить другие методы. Мы не знаем, когда именно начался конфликт, но в начале 1639 г. он уже существовал. Как жаловались монахи, 5 февраля Белостоцкий, увидев в монастырском мельнице «законника», начал оскорблять его вместе с мельником словам «невстыдливыми», угрожая избиением⁶. О напряженных отношениях свидетельствует жалоба Александра Белостоцкого, который обвинил игумена Трофимовича (иск от 02.04.1639 г.) «иж вм, а не огледаючис ничего на срогост права посполитого и вины в нем, переховуе в дому и маетности, и монастыре своем банита» – перемышльского владыку Сильвестра⁷. Однако целью Белостоцкого была мельница и «став», на которые, согласно утверждению Александра и Павла Гулевичей (братьев владыки Сильвестра) и монахов, он не имел никакого права и «претексту». 20 мая Белостоцкий приехав туда с челядью и побив мельника Ивана Бакая («пястю и кордом с похвами збил, зскрвавил и раны синие битые и крвавые по розных тела его члонках позадавал»), забрал зерно и гречку. Через день он снова посетил мельницу (в своей жалобе монахи трактовали это как наезд)⁸.

И Гулевичи с монахами не оставались пассивными наблюдателями. В июне 1639 г. Александр Белостоцкий жаловался на игумена Исайю, владыку Сильвестра, Александра, Павла, «брати рожоной», и Константина Гулевичей, которые сговорились «вси сполне на знисчене и вызуте протестанта с отчизны его». Можно только догадываться, что за «кривды и шкоды» они делали истцу, но наверняка знаем, что рубили его сад: в 1639 г. насылали своих подданных на рощу Белостоцкую, «протестантис дедичный» с приказом ее уничтожить. На время жалобы уже дерева черешни и другого разного на тысячу истреблено. 20 июня в связи с этим произошел случай, когда Белостоцкий пытался схватить такого нарушителя, но во время схватки то ранил себя сокирою⁹. В свою очередь монахи обвинили Белостоцкого в том, что он, встретив на дороге монастырского подданного, несущего с леса на себе лыка, приказал своему слуг поймать его и побить. К тому же ответчику упрекали, что он «млын гвалтовне отнял и став спустошил»¹⁰. Противостояние усиливалось и в июле 1639 г. произошли очередные инциденты. Как жаловался Александр Белостоцкий на епископа Сильвестра и монахов Белостоцкого монастыря, «скоро его мл отец владика менуючийсе, к менованого села Белого Стоку и до монастыре тамошнего з дороги приехавши, зараз с другими их мл паны Гулевичами, братю своею, в том то монастыре нарадившисе сполне на удеспектоване протестанта», и увидев подданного истца, который работал в его дворе, «з монастыра до него з гаковниц стреляти казали и стреляно, где туж подле того хлопка кили падалы» и если бы не охрана «Божая», все закончилось бы трагично¹¹. Понятно, что акция в ответ была неизбежной. Через две недели, 16 июля, монахи провожали гостей своих, также законников монастыря «скицкого», и уже возвращались в свою обитель, когда на них напал Белостоцкий с вооруженными помощниками. Пострадавшие рассказывали, что сначала «лжылы, соромотили» и угрожали игумену, после чего и их самых также «словы сромотными плюгавыми» оскорбляли, а когда страхом и «удеспектованем нас, убогих законников, накармивши, стамтол ледвос ми жывые с плачом, зе встыдом мусели одойти», нападавшие всех монахов за «баркы взявшы, попыхаючи до дворку» Александра Белостоцкого затянули. Правда, об избиении в жалобе не упомянуто¹².

Вскоре игумен Исайя Трофимович должен был ехать по делам в Киевское воеводство (он был настоятелем Киевского Пустынно-Николаевского монастыря) и записью от 04.08.1639 г. на время отсутствия передал свои права старшего в обители игумену Луцкого братского монастыря Леонтию Шицику Залесском (wszelki rząd na się wział , cerkwią, monastyrem y bracią wszystką zawiadywał w sprawach wszelkich). Также он был уполномочен получать различные денежные поступления, a osobliwie, iz iuz obwieszczenie od urodzonego Je Ms pana Alexandra Białostockiego na oddanie summy spełna złotych 1500 polskich na wykupno zastawy chłopkow trzech (в частности от пана Александра Белостоцкого 1500 польских злотых на выкуп трех отданных в заставу крестьян)¹³. Казалось, вопрос о возвращении спорной земли Александру Белостоцкому решен. Однако, что-то помешало, а вскоре Белостоцкий умер и место его в конфликте занял его сестренец (сын сестры) князь Юрий Воронецкий (как новый арендатор по смерти пана Александра Белостоцкого в селе Белом Стоке на определенных частях «сукцессиве будучого»). Согласно найденными свидетельствам, сначала активнее действовал князь. Как жаловались игумен Севастьян Селецкий с монахами, 25.03.1640 г. он напал на мельницу и побил находящихся в ней законников Исайю Смыковского и Иосифа Юрьевича. На следующий день кн. Воронецкий также приехал на мельницу, где увидел тех самых монахов. На этот раз не повезло только Смыковскому, которого снова побили¹⁴. В результате Юрий Воронецкий овладел мельницей (помним, что в июне 1639 г. монахи обвинили Александра Белостоцкого в захвате мельницы, которую, вероятно, монастырю удалось вернуть в свое владение после его смерти) и в июне игумен жаловался на него в связи «з выбитем з млына», избиением двух монахов и монастырского подданного¹⁵. 28 мая произошло еще одно избиение, после чего монастырь позвал (в суд) князя в связи с наездами на «поводову» часть Белого Стока, где он не только бьет подданых отцов белостоцких, но и различные «кривды чинит»¹⁶. Однако монахи не ограничивались только судебными исками. Как жаловался князь Воронецкий на владыку Сильвестра, «дедича певных частей добр» села Белого Стока, и игумена Севастьяна Селецкого с монахами, «яко держачими оных добр», ответчики, имея между собой заговор и «порозумене от часу немалого» для того, чтобы избавиться от истца, как посессора (арендатора) определенной части Белого Стока, постоянно устраивали нападения на его владения. Например, 20.07.1640 г., когда Василий Круковский, белостоцкий слуга и урядник Юрия Воронецкого и, соответственно, хранитель «добр кнежати», возвращался с поля домой и шел «безбронный» вместе с женой Анной Мирановською мимо монастыря, игумен, имея на «кнежати его мл гнев», с криком бей, забей вместе с помощниками набросился на урядника. Как пояснил пострадавший, игумен пытался такими действиями разогнать подданных князя, которого в то время не было в тех краях¹⁷.

В 1641 г. стороны обменялись жалобами. Так, 29 апреля монастырь позвал (в суд) Воронецкого, который, не ясно по какому праву «част в Белом Стоку по небожчику пану Александре Белостоцком осягнувши [...] крывды и шкоды, так отцом монастыра преречоного, яко теж и подданым чинит, грунты, огороды подданым забирает»¹⁸. 2 мая уже князь жаловался на владыку Сильвестра и игумена Севастьяна с монахами, которые «вымеру, с того млына поводового приходячого», то есть зерна, гречихи, солодов «взяли и пограбили»¹⁹. Других свидетельств о конфликте князя Юрия Воронецкого с монастырем нами не найдено.

Между прочим, монастырь также имел проблемы с получением ежегодных 600 золотых, завещанных монахам Семеном Гулевичем при основании обители в 1636 г. на имениях Грушове и Колоницы в Бельском повете. Вероятно, сначала они поступали, во всяком случае, при жизни основателя (как увидим дальше, 26.06.1645 г. перемышльского владыку Сильвестра уже упомянут как умершего). В 1642 г. арендатор этих сел Филипп Бокий Печихвостский записью от 7 ноября указанную сумму «znoszą na maiętnosci moiey w woiewodstwie Wołynskim lezące, częsci moie Milatynską y Nowkołysky»²⁰. Однако в начале 1658 г. белостоцкий игумен Феодосий Краковецкий предъявил ему требование отдать монастырю деньги за 12 лет (1646-57), всего 7200 золотых²¹. Дальнейший ход событий нам неизвестен.

Вернемся к конфликтам монастыря за право обладать предоставленными ему землями, на этот раз с Даниэлем Белостоцким. Еще в январе 1639 г. игумен Исаия Трофимович жаловался, что тот со своими вооруженными белостоцкими подданными приехали в монастырсктй лес и нарубили 500 телег деревьев²². Вероятно, это был обычный предельный инцидент, однако он (возможно, не единственный) создавал определенное напряжение в отношениях, которое должно было негативно повлиять на развитие событий во время будущих споров из-за владений. Начало ей положила запись от 19.05.1639 г., которой Анна из Белостоцких Григорьева Зашкевичова (дочь Василия Романовича) отписала монастырю при церкви Святого Духа свою часть в Белом Стоке со всей той части поддаными и приналежностями²³ и 21 мая возный «увязал» игумена во владение нею²⁴. Не знаем, как складывались отношения до 1643 г., но 23 мая этого года Даниэль Белостокский (в записи указано, что в то время он жил в Киевском воеводстве) жаловался на Анну в связи с тем, что она претендуя «собе на якоес дедицтво» на определенной части «добр» села Белого Стока по родственникам своим, отписала ее монахам, хотя, как утверждал истец, пани Зашкевичовая, не имела никакого права и претексту (предлога) в то части, которая собственно господину протестующем по покойному [...] пану Василию Белостоцкому, отцу, правом божьим и прирожденным приналежит²⁵. До 1644 г. нами не найдены свидетельств об этом деле, а в этом году фиксируется ряд инцидентов, связанных, вероятно, с захватом Белостоцким спорного владения или обострением ситуации в связи с активными действиями, направленными на это. Так, 14 апреля, в Великий пост, он с женой Еленой Мировицькою после службы вышли из церкви, в Белом Стоке, и собирались домой, когда перемышльский владыка Сильвестр без всяких объяснений начал их оскорблять: ругал, «соромотил» и только вмешательство игумена с монахами разрядило ситуацию. На следующий день все повторилось и во время возвращения из церкви супругов Белостоцких, владыка снова начал оскорблять Даниэля и «кием» бить порывался, которого едва законники упросили и угомонили, и бить протестующего не допустили²⁶. В течение следующих нескольких месяцев стороны обменивались обычными для подобного противостояния нападениями. Так, в июне Белостоцкий отобрал у монастырского рыбака челн под «броваром» монастырским, на пруду и воде находящийся, за пять золотых (приобретенный?)²⁷. 22 июля в то время, когда монахи были на церковной службе, Белостоцский вместе со своими подданными пришли на их город, расположенный у монастыря, и все там «проч высекли и в нивеч обернули»²⁸. Через три недели произошел другой инцидент. Из жалобы игумена на Даниэля и Федора Белостоцких, которые имели определенные части свои в селе Белом Стоке и где первый обычно проживает, а второй часто приезжает, узнаем, что 21 сентября ответчики, «взявшы през себе гнев без даня собе жадное прычыны противко» монастырскому подданному Яну Основскому, встретив его на плотине, начали ругать, а потом приказали своей челяди схватить и сами с саблями побежали за ним. Догнали у самого входа в обитель, где его ранили и у правое руки большой палец «надтяли и окрутную рану през губу з левое стороны задали, и на земле лежачого плазами били и секли», в результате чего ворота монастырские кровью невинного чловека «зкрвавили». Кроме того, отобрали два «червоные золотые»²⁹. Если Белостоцкие делали обычные при таких конфликтах «кривды и шкоды», то перед владыкой Сильвестром стояла более серьезная задача – отобрать спорное владение. Известно, что 02.09.1644 г. он пытался это сделать, но неудачно³⁰. До 1646 г. мы не нашли свидетельств об этом конфликте, а 7 февраля этого года Луцкий земский суд рассматривал жалобу Федора Белостоцкого (указано, что он – сын Василия Романовича, вероятно, Даниэль и Федор – братья) на Александра и Павла Гулевичей Воютинский и монастырь, которые незаконно, по мнению истца, владели его частью в Белом Стоке³¹. Но мы не знаем, чем закончилось противостояние между Даниэлем и Федором Белостоцкими, с одной стороны и Гулевичами с монастырем, с другой.

Усадебный конфликт произошел также между монахами и Екатериной из Смыковских Николаевой Соколовой. Первое упоминание о нем есть 18.11.1639 г., когда возный отнес судебный иск к Белостоцкому монастырю владыке Сильвестру и игумену Симеону по делу о «маетност дедичную, стороне поводовой» по покойному пану Кондрату Смыковскому [ее отец. – С.Г.] належачую³². В записи о судебном рассмотрении жалобы (26.01.1640 г.) находим некоторые подробности: ответчики отобрали у нее часть Белого Стока («гвалтовне осягнувши, не ведати з яким правом держите»)³³. В течение почти пяти лет дело не имело решения и в августе 1644 г. Екатерина Соколова вновь позвала (в суд) владыку с игуменом по делу «до показаня права, если бы якие быт, на част тамошную, на нее по отцу ее припадаючую» и требовала отдать ей эту часть села³⁴. Знаем, что 26.06.1645 г. возный воткнул Трибунальский иск в ворота «брамы замку и монастыря Белостоцкого: Екатерина Соколова, «одживляючы справу» по смерти владыки Сильвестра Гулевича, позвала (в суд) братьев Александра и Павла Гулевичей вместе с игуменом – «до уступеня части» в селе Белом Стоке, которую она должна была получить правом прирожденным и «дедичным» после смерти отца³⁵. Дальнейшее развитие событий нам неизвестно.

Подобное недоразумение наблюдаем также с Демьяном Мокосием Баковецким, который в 1645 г. (иск отнесен 10 октября) требовал от Александра и Павла Гулевичей с игуменом документально подтвердить их право на часть в имении Белом Стоке покойного Яцка Романовича Белостоцкого, опекуна Анны Прокоповны Белостоцкой, матери истца, а также на часть в этом же селе Ждана Ивановича Белостоцького³⁶. Баковецкий пояснил, что Яцко Романович Белостоцкий правом опеки «прырожоное, яко брат от стрыечных стрыечный, забравши всю маетност лежачую и рухомую, то ест две части в половицы имени Городисча, быдла стада, кони ездные, рынштунки военные, сребра, злата, сумы пинежные и вси права, прывилея, листы делчые», умер. Истец, «яко дедич и правдивый сукцесор всих добр лежащих и рухомых по Прокопе Микитичу и Ждане Ивановичу Белостоцких», позвал (на суд) ответчиков «до показания права если бысте якое на ту част Яцковскую»³⁷. Отметим, что в двух последних конфликтах Екатерина Соколова и Демьян Баковецкий позвали (на суд) Гулевичей с монахами. Итак, Гулевичи, патроны обители и помещики (дідичі) монастырских имений, получив спорные почвы, отписывали их монастырю, который в статусе посессора (арендатора) предоставленных владений и был участником конфликтов.

Гулевичи, правда, на этот раз Дрозденские, были участниками другого поместного конфликта – с Луцким братским монастырем. В 1642 г. Андрей (сын Гневоша Гулевича Дрозденского и Анны Витонизкой) записью от 30 апреля отписал монахам свою часть в селах Гудчий Брод, Долгое (Dołhe), Дрозни и Семеренко (częsci moią, co ieno kołwiek mnie z rodziałku między Ich Msciami Pany Hulewiczami Drozdenskimi, bracią moiemi rodzonemi, nalezec będzie [...] daiu, daruiu y zapisuiu)³⁸. Привлекают внимание размеры пожертвования, но этому есть объяснение. Так, 18 и 20.05.1642 г. возный был в упомянутых имениях и «водлуг запису от велебного отца Атаназия, а в стане светского будучого Андрея Гулевича Дрозденского», передал предоставленые владения в посессию игумена с монахами³⁹. Таким образом, возможны два варианта: либо в течение трех недель после вышеуказанной записи Андрей Гулевич стал законником этой обители, или его постриг в монахи с именем Афанасий зафиксировано на момент свидетельство возного, которое было занесено в луцкие актовые книги 30.03.1644 г. Следовательно, такое щедрое пожертвование Братском монастырю объясняется желанием посвятить свою жизнь служению Богу именно в этой монашеской общине⁴⁰.

Казалось, все довольны. Однако прошел год и 30.04.1643 г. Александр с Семеном Гулевичи позвали (в суд) своего брата, монаха Луцкого братского монастыря Афанасия, и игумена Леонтия Шицика Залесского в связи с тем, что упомянутым записью 1642 г. Андрей отписал обители свою часть в Дрознях, но, как объясняли истцы, без уведомления панов братев своих, «записовати не могл»⁴¹. Еще через полгода (09.10.1643 г.) на игумена жаловался сам Афанасий. Как писал исследователь М. Довбищенко, истец обвинил настоятеля в обмане: тот вместо одного документа дал ему подписать фундушную запись, Афанасий (тогда еще светское лицо), доверяя игумену Шицику Залесскому, подписал не читая. Таким образом, Афанасий испортил отношения не только с родственниками, которые обжаловали предоставление имений, но и с игуменом, что, разумеется, делало проблематичным пребывания Афанасия в Братском монастыре. Поэтому в конце 1643 г. видим его уже не в обители, а жителем в собственных селах. Что до предоставленных имений, то они, как отмечал исследователь, скорее всего так и не перешли во владение монахов⁴². Афанасий отмечал, что обман с документами произошел после того, как игумен узнал о желании истца стать монахом Братского монастыря («в закон светлый регулы светого Базилего Великого пострыжоный»). Однако, подчеркивал Афанасий, тогда был еще жив его отец, и он не мог распоряжаться имениями («не диспоновал и в руках своих не мел, и того, чего не имел, никому записовати, ани даровати не могл»). В результате, «взявши ведомост о таковом записе подступном, протестацию о неважност оного засвідчили брати ошуканого»⁴³.

Ситуация не совсем понятна. Даже если предположить, что Андрей Гулевич подписал документ, не зная его содержания, то уже через несколько недель, как уже отмечалось, возный ввел монахов во владение имениями. То есть Андрей с братьями могли достаточно быстро узнать об этом, но они молчали в течение года, по крайней мере нам неизвестно об их попытки что-то изменить. Похоже, не было никаких недоразумений и при продаже (запись от 26.11.1642 г.) монахом Афанасием брату Александру за 200 золотых своей части двора в замке окольном Луцком, которую он получил в результате раздела имущества после смерти отца. Указанного дня возный ввел нового собственника во владение⁴⁴. Вероятно, Андрей сознательно отписал Братскому монастырю имения и через некоторое время стал его монахом. Однако родственники пытались убедить его в необходимости вернуть владения и упомянутая жалоба Афанасия может служить доказательством того, что им это удалось. Возможно, все произошло под принуждением. Основания для такого предположения дают следующие сведения. Так, 20.02.1644 г. игумен Шицик Залесский жаловался на Александра и Семена Гулевичей, которые «велебного отца Афаназия Гулевича, брата своего рожоного, в послушенстве протестуючого в монастыре брацтва Луцкого знайдуючогосе, з монастыря для якейси якобы потребы до домов своих завзявши и оного юж знову до монастыра пустити не хотечи, в домах своих затрымавают и оному през таковые его мл там затрымане до хитя его законного перешкодой зостают⁴⁵. В этом же месяце возный передал Гулевичам судебный иск от монахов. Его содержание нам неизвестно, но, скорее всего, он связан с этим делом⁴⁶. До конца года ситуация не изменилась, поскольку 21.11.1644 г. игумен снова жаловался на Александра и Семена Гулевичей, «иж они от часу немалого затянувши велебного отца Атаназего Гулевича Дрозденского, брата своего, а законника помененого монастыря Луцкого, для намовы якобы в справах и процесах правных в дом свой до села Гудчого Броду, который, гды за ведомостю старшого своего, отца игумена, там ехал, там же помененые их мл панове Гулевичове розными способами старались, абы оного, юж в професии законничой будучого, од замыслов побожных одвести, а затым и право от него Церкви Божой и монастырови сведчачых на частей в селах Гудчом Броде, Дрозднях, Семеренцах и Долгом звести, а собе яким колвек способом привласчити тые добра могли»⁴⁷. В иске указано, что Гулевичи спорные владения держат мимо записи той (то есть, фундушевой 1642 г.). Или Афанасия действительно насильно удерживали от возвращения в монастырь, или он сам не считал для себя возможным там находиться, здесь можно только строить предположения. Отметим, что игумен с монахами не собирались возвращать спорные имения, о чем свидетельствует их протестация от 22.10.1644 г. о непризнании претензий в этом деле от родственников Афанасия⁴⁸. Однако весной 1645 г. стороны пришли к соглашению и записью от 15 марта Братский монастырь за 5000 золотых продал спорные земли Александру и Семену Гулевичам, которые в этот же день подтвердили эту покупку⁴⁹, хотя в записях упомянутые части в четырех селах 20 марта возный отдал в посессию Гулевичам только владения в Гудчом Броде и Дрознях⁵⁰. 18 марта игумен с Гулевичами заявили об отсутствии у них взаимных претензий в указанном конфликте («квитуют се и волных себя самых вечне з обох сторон чынят»)⁵¹. Отметим, что в этот же день игумен Шицик Залесский получил от Александра и Семена Гулевичей 300 золотых, которые завещала Братскому монастырю их мать Анна из Витонизких Гнивошова Гулевичова⁵². Но на этом дело не закончилось. Прошли четыре года и 10.03.1649 г. игумен Братского монастыря Александр Мокосий Дениско свидетельствовал о получении от братьев Гулевичей 5000 золотых, согласно записи на эту сумму, данного игумену Леонтию Шицику Залесском и занесенного в актовые книги 18.03.1645 [отметим, что запись о продаже от 15 марта была вписана в луцки гродские книги 17 марта, а квит об отсутствии взаимных претензий – 18 марта. – С.Г.]⁵³. Еще через полтора года из квитовой записи настоятеля Дениска от 04.07.1650 г. узнаем, что в 1645 г. Гулевичи заняли у монастыря 5000 золотых, которые вовремя не отдали, но теперь Александр Гневошевич вернул долг⁵⁴. Вероятно, при продаже имений в 1645 г. была договоренность о более поздней передаче денег, что и оформили как долг. Правда, не понятно, почему игумен Дениско дважды свидетельствовал о получении названной суммы. Отметим, что упомянутая запись от 10.03.1649 г. дошла до нас не полностью и не имеет окончания. Возможно, в нем говорилось о продлении срока возврата долга. Понятно, что могут быть и другие объяснения.

Обладал монастырь предоставленными Андреем Гулевичем его частями в селах? Нам неизвестны жалобы монахов о лишении их этого права. Только в иске (ноябрь 1644 г.) о насильственном удержании Афанасия от возвращения в обитель упомянуто, что в это время Гулевичи владели спорными поместьями (см. выше). Принимая во внимание объяснения Гулевичей, что они не сразу узнали о сфальсифицировании фундушной записи, можно говорить о пребывании этих владений в течение определенного времени под властью монастыря. Вероятно, после жалобы Афанасия в октябре 1643 г., а, возможно, и несколько раньше Гулевичи отобрали поместья. В дальнейшем сложилась ситуация, когда монахи не могли вернуть их себе, а Гулевичам было выгоднее уладить конфликт. Поэтому в 1645 г. стороны согласились на продажу, чем фактически была признана законность пожертвования Андрея. Если приведенные рассуждения соответствуют действительности, то Братский монастырь не потерял этот фундуш (пожертвование).

В рассмотренных ситуациях получение монастырями имений происходило несколько по-разному и, скорее всего, в некоторых случаях действительно происходило с определенными нарушениями, то есть были незаконным. Однако приведенные примеры свидетельствуют о том, что в любом случае пожертвование обители земли еще не гарантировала монахам спокойного владения ею, нужно было суметь удержать их под своей властью.

1 - В 1633 г. православными панами обывателями земли Премышльской был избран одним из двух кандидатов на место перемышльского и самборского владыки (Архив Юго-Западной России, издаваемый Временной комиссией для разбора древних актов [далее - АЮЗР]. М., 1883. Ч. I. Т. 6. С. 666), получил эту кафедру, приняв с постригом имя Сильвестр, королевская привилегия датированая 12.03.1635 г. (Центральный государственный исторический архив Украины в г. Киеве [далее - ЦГИАУ]. Ф. 25, оп . 1, д. 198, л. 738 об. - 740).

2 - АЮЗР. Ч. І. Т. 6. С. 713–717

3 - ЦГИАУ. Ф. 26, оп. 1, дело 38, лист 872.

4 - Баранович А. Залюднення Волинського воєводства в першій половині XVII століття. К., 1930. С. 115.

5 - ЦГИАУ. Ф. 25, оп. 1, дело 169, листы 45–45 об.

6 - Там же. Дело 217, лист 243 об.

7 - Там же. Лист 581.

8 - Там же. Дело 218, листы 573, 757 об. – 760

9 - Там же. Дело 169, лист 87.

10 - Там же. Листы 108–108 об.

11 - ЦГИАУ. Ф. 25, оп. 1, дело 169, листы 218–218 об.

12 - Там же. Листы 263 об. – 264 об.

13 - Там же. Дело 219, листы 367 об. – 369

14 - Там же. Дело 222, листы 2, 199–201.

15 - ЦГИАУ. Ф. 26, оп. 1, дело 43, лист 174.

16 - Там же. Ф. 25, оп. 1, дело 222, листы 237–237 об.

17 - Там же. Дело 222, листы 683 зв. – 684 об., спр. 223, листы 569 об. – 570 об.

18 - Там же. Дело 224, листы 639 об. – 640.

19 - Там же. Дело 226, листы 572 – 574, дело 227, лист 92.

20 - Там же. Дело 230, листы 1518–1518 об.

21 - Там же. Ф. 28, оп. 1, дело 95, листы 165, 1550 об. – 1551.

22 - ЦГИАУ. Ф. 26, оп. 1, дело 41, лист 1547 об.

23 - Там же. Ф. 25, оп. 1, дело 221, лист 235.

24 - Там же. Дело 222, лист 198.

25 - Там же. Дело 234, листы 658 об. – 659

26 - Там же. Дело 159, листы 1488 об. – 1489 об.

27 - Там же. Ф. 26, оп. 1, дело 44, листы 916 об. – 917.

28 - Там же. Ф. 25, оп. 1, дело 159, листы 1429–1429 об., ф. 26, оп. 1, дело 44, лист 1612 об.

29 - ЦГИАУ. Ф. 25, оп. 1, дело 159, листы 1647–1648.

30 - Там же. Лист 1489.

31 - Там же. Ф. 26, оп. 1, дело 45, листы 1249 об. – 1250.

32 - Там же. Дело 42, лист 1362 об.

33 - Там же. Листы 638 об. – 641.

34 - Там же. Дело 44, листы 383, 1536–1536 об.

35 - Там же. Ф. 25, оп. 1, дело 243, лист 573.

36 - ЦГИАУ. Ф. 26, оп. 1, дело 45, лист 1464.

37 - Там же. Листы 598–599 об.

38 Памятники, изданные Киевской комиссией для разбора древних актов. К., 1898. Т. 1–2. С. 76–79.

39 - ЦГИАУ. Ф. 25, оп. 1, дело 159, листы 512–512 об.

40 - В этом же 1642, возможно, чуть раньше, решила посвятить свою жизнь служению Богу Анна Гулевичивна Дрозденская: как монахиня чина Святого Василия монастыря Слотвицкого [в Русском воеводстве. - С.Г.] она вместе с игуменьей 15.10.1642 г. сделали квитовую запись о получении приданого от родственников Анны (ЦГИАУ. Ф. 25, оп. 1, дело 230, лист 1455).

41 - ЦГИАУ. Ф. 25, оп. 1, дело 234, листы 550 – 550 об.

42 - Довбищенко М. На перекрестке религиозного выбора: драма семьи Гулевич. Гулевичи в религиозных движениях конца XVI – первой половины XVII века // Ежегодник Института Центральной и Восточной Европы. Люблин, 2005. С. 79.

43 - ЦГИАУ. Ф. 28, оп. 1, дело 78, листы 431–431 об.

44 - ЦГИАУ. Ф. 25, оп. 1, дело 230, листы 1572–1572 об., дело 232, лист 878 об.

45 - Там же. Дело 159, лист 224 об.

46 - Там же. Дело 159, лист 464 об.

47 - Там же. Листы 1735–1735 об.

48 - Там же. Ф. 26, оп. 1, дело 44, лист 1338.

49 - Там же. Ф. 25, оп. 1, дело 242, листы 451–452, 467–468.

50 - Там же. Дело 241, листы 479 об. – 480.

51 - Там же. Дело 242, листы 473 об.– 474 зв.

52 - Там же. Листы 473–473 об.

53 - Там же. Дело 247, листы 156–156 об.

54 - Там же. Ф. 25, оп. 1, дело 264, листы 929–931.