ГУЛЕВИЧИ И  СОЦИОЛОГИЯ ДУШИ

 

Когда задумаешься о географии расселения представителей рода Гулевичей, охвативших своим ареалом огромные пространства от Балкан до Приморья, мысленно хочется отдать дань уважения нашему сильному, энергичному предку, которому мы все, Гулевичи, обязаны своим происхождением. Несмотря на разные условия обитания при разных политических режимах Гулевичи – католики, православные или атеисты, монархисты, коммунисты или демократы – пронесли сквозь века свойственную нашему роду напористость, верность принципам и стойкость убеждений, что не исключало возможности их уместной коррекции при столкновении с суровой реальностью.

 

Сегодня среди Гулевичей можно встретить представителей сразу нескольких национальностей – русских (украинцев, белорусов), поляков, французов, австралийцев. Наверняка есть израильтяне с такой фамилией. У всех нас – один общий предок и, не исключено, общие в чём-то черты характера. Тем не менее, ментально французский Гулевич будет заметно отличаться от Гулевича белорусского, украинского или русского. И одновременно «советские» Гулевичи, проживающие в России, Белоруссии или Украине, разительными отличиями не обладают. Как невозможно войти дважды в одну реку по учению Гераклита, так же не возможно найти двух одинаковых людей. Этот тезис не отрицает ни сходства Гулевичей, ни их отличий. У подавляющего большинства из нас один и тот же культурно-психологический базис, который кроется в глубинах нашего сознания, т.е. в том, что Карл Юнг назвал «коллективным бессознательным». Этим учением в 1930-х страстно увлекалась группа европейских интеллектуалов, объединённых в кружок «Эранос». Они изучали религиозные мировоззрения, мифы, архетипы, антропологию, лингвистику и философию западных и восточных народов.

 

 Один из участников кружка, румынский интеллектуал, историк религий Мирча Элиаде, выдвинул концепцию «вечного возвращения». Углубившись в изучение народных мифов, М. Элиаде пришёл к выводу, что выдвинутая ещё до него французом Жильбером Дюраном социокультурная топика логос/мифос действительно актуальна, причём мифос – это практически всегда миф о вечном возвращении и циклическом времени. Логос же выражается во времени линейном, понимаемом рационалистически, без интуитивных начал.

 

Для ясности изложения подробнее следует остановиться на дроби логос/мифос. По Ж. Дюрану, логос – это сухой рационализм, т.е. наш рассудок и его мыслительные категории. Мифос – это то же, что К. Юнг назвал «коллективным бессознательным», которое живёт в народе под спудом моральных рамок, культурных наслоений и нравственных ограничений. Периодически мифос, задавленный логосом (рациональность нам подсказывает, что уместно, а что не уместно делать в той или иной ситуации), вырывается наружу. К примеру, всем известно, что древние германцы были суровыми и дисциплинированными воинами, под мечами которых пала Римская Империя. Затем, постепенно, германцы стали превращаться в тех германцев, которых мы знаем в наше время. Культура и цивилизация превратили эту расу в добропорядочных буржуа, но весь мир был поражён тем, что они натворили в 1939 – 1945 гг. Нация, взрастившая Канта, Гегеля, Фейербаха, Штрауса, Манна вдруг предстала в облике дикого варвара римской эпохи. Объяснение кроется в мифосе, том знаменателе, где «складируются» архетипические характеристики этноса и его взаимодействие с рассудочными категориями на подсознательном уровне. Мифос, задавленный немецкой культурой, выхолощенной от всего воинственного, нашёл выход наверх, вырвавшись со всей свойственной ему бешеной энергией.

 

Иностранцев часто удивляет лояльность русских к т.н. «сильной руке». Русские искони тяготели к такой форме правления, где бы «сильный и справедливый царь-батюшка»  правил железной дланью. Попутно замечу, что Джордж Фридман, директор экспертно-аналитического института «Стрэтфор» (США), который называют «теневым ЦРУ», в одной из своих статей признал геополитическую важность, и, главное, уместность такого стиля правления для сохранения целостности российских границ при наличествующих географических и культурных границах, в каковых обретается современная Россия. Цари канули давно в прошлое, но россияне всё тоскуют по сильной руке уже не в виде царя, а в виде генсека или президента. Согласно соцопросам, большинство россиян недовольны властью, и, одновременно, большинство поддерживает политику В. Путина. Что это? Политический оксюморон? Нет. Это русский мифос, пробиваясь сквозь рассудочные категории нашей современности, сквозь рациональность прав человека и демократических свобод, выносит на поверхность архетипические черты русского этноса.

 

То же самое справедливо и в отношении белорусов и украинцев, хотя определённые несовпадения присутствуют. У большинства русских, украинцев и белорусов мифос формировался в тех же самых условиях, в то же самое время и на основе одинаковых предпосылок. Будучи некогда в цивилизационном плане единым государством, Русь (Великая, Белая и Малая) страдала от одних и тех же напастей, и вырабатывала внутренний механизм противодействия на основе одних и тех же культурных принципов с незначительными локальными вариациями. Структура народного творчества, фабула народных мифов, основы фольклорных традиций наших народов произрастают из одного и того же корня. Многие сказки у нас одинаковые, многие былинные герои в этих сказках тоже известны как белорусу, так и украинцу или русскому. В старину Русь в культурно-цивилизационном плане оформлялась в рамках единой русской устной и письменной традиции, единой в смысле её мифического, а не политического наполнения. Поэтому на уровне «коллективного бессознательного» среди нас нет «ни грека, ни эллина», а все мы «немножко русские» (как высказался один мой знакомый узбек).

 

Исключение составляют западные белорусы и западные украинцы, чей ареал расселения  достаточно длительное время ощущал воздействие западной культурной парадигмы благодаря близости Польши и Литвы. Столь длительное воздействие не могло не оставить отпечатка на архетипических чертах населения, поскольку в рамках западной культуры составляющая фольклорных элементов и народных мифов вплеталась в общее западно-центристское культурное течение.

 

Иными словами, мифос населения Западной Украины и Западной Белоруссии (не в строго географическом понимании) формировался не только на основе предыдущих, до-западных элементов культуры, но и вобрал в себя западную составляющую, будучи одновременно «придавлен» западным логосом. Сегодня это выражается в наложении западно-центристского логоса на русско-западно-центристский мифос (русского не в смысле ориентации на русских и Россию, а в смысле  принадлежности к древней Руси). Итог этого наложения – лояльность Западу и его политическим моделям и одновременно конфликтные отношения с польской ирредентой как прямым носителем западного логоса. Другой пример – провозглашение Галицко-Волынского княжества выразителем идеалов Киевской Руси, и параллельно ксенофобские настроения в отношении прямых потомков той же Киевской Руси (украинцев юго-востока Украины и русских в России).

 

Историк Соловьёв полагал, «что восточных славян правильнее делить не на великороссов, малороссов и белорусов, а на три иные ветви. Первая – южные русы (малороссы). Это потомки антов со значительными иранскими и тюркскими элементами. Вторая – средние русы (белорусы, северо-восточные малороссы и великороссы центра и юга России). Это потомки склавин (дреговичей, радимичей, кривичей и вятичей), с незначительными балтийскими вкраплениями. Третья ветвь – северные русы (великороссы, живущие севернее Москвы), которые являются потомками славян вендов, пришедших морским путем с верховий Эльбы, включившие в себя финский компонент, и заселившие северную часть Русской равнины под именем ильменских словен. На протяжении всей истории мы наблюдаем постоянное тяготение друг к другу земель от Белостока до Рязанщины. После распада Киевской Руси именно на этих территориях появилось сразу два конкурирующих центра объединения – Литва и Москва. Со временем победила Москва, и «стержневая территория» вошла в единое государство. Население этих областей стало основным компонентом Российской Империи» (И. Забульбяный «Размышления белоруса о своём языке»).

 

В упомянутых в этом абзаце исторических событиях, вероятно, активно участвовали предки современных Гулевичей. На земли восточной Руси будущие носители этой фамилии попали, скорей всего, с территории  южных Балкан, где сейчас расположены Сербия и Черногория. От сербов мне приходилось слышать, что у многих Гулевичей – типично балканский тип лица. К тому же, среди сербов встречается фамилия Г-у-ревич (с ударением на «у»). Может, есть сербы и с фамилией Г-у-левич?

 

И пусть мы в чём-то можем быть разные, этнические истоки у нас общие. Поэтому нет среди нас  «ни грека, ни эллина», мы все – Гулевичи.

 

Владислав Гулевич.