Факторы, определявшие демографическую ситуацию.

 

Демографическая ситуация характеризуется состоянием динамики, натурального движения, миграции и структуры населения в определённый период на определённой территории. Следует иметь во внимании, что демографическая ситуация – это результат не только натуральных природных процессов, но и объективно действующих социально-экономических закономерностей.

 

  Если с середины 19 века в Гомеле, как и на всей территории Беларуси, наблюдается закономерный прирост населения, также и за счёт переселенцев, вызванный стремительным развитием экономики города, то на протяжении всего 20 века, а особенно в первой его половине, демографическая ситуация по всей стране была очень сложной. В основном, эта ситуация складывалась под воздействием различных политических, социально-экономических и прочих факторов, которые отличались своим разрушительным характером. Здесь можно отметить первую и вторую мировые войны; многочисленные локальные военные действия; повторяющиеся голодные годы, вызванные неурожаями; эпидемии, беженство, миграция, политические репрессии, депортации и т. д.  Особенно острой проблемой данная ситуация становится тогда, когда речь заходит о специфической этнокультурной составляющей края. Дело в том, что в силу многочисленных обстоятельств, Гомель, находясь в центре европейской части сначала Российской империи, а затем и Советского Союза, оказался на пересечении важных транспортных путей, что определило экономическое развитие города, а вследствие этого и рост его населения, состоявшего из многочисленных этнических групп. Особое значение здесь сыграли законодательства различных эпох, которые определяли границы расселения и сферы деятельности народов на территории Беларуси. Довольно сложно проходил процесс территориального определения Гомельщины и её населения. Дело в том, что данная территория с 1919г. и до укрупнений БССР в 1924 и 1926 гг. относилась к двум государственным образованиям – БССР и РСФСР, что в свою очередь обусловило некоторые специфические черты в проведении национальной политики. А эта проблема является довольно интересной, так как этот регион был представлен наиболее полным спектром национальных меньшинств [26, с. 3].

 

После установления Советской власти на территории Беларуси руководство Западной области не использовало возможности приступить к практическому разрешению национального вопроса. Поэтому инициативу по данному вопросу у большевиков перехватили представители национальных партий и организаций. Однако наступление кайзеровских войск и оккупация территории восточной Беларуси, присутствие здесь же большевистских рабочих и солдат, которые представляли основные советские силы, а также подчинение обновлённого в марте Полесского комитета и подчинение его ЦК компартии Украины определили Гомельщину и Полесье в центре геополитических и экономических интересов РСФСР, УНР и БНР. По договорённости между германским блоком и украинской Радой 9 февраля 1918 г. белорусское Полесье, а в конце марта и Гомельский уезд отошли к Украине. Киев назначил в Гомель своего коменданта. РСФСР хотя и признал УНР, но считала территорию Гомельщины своей неотъемлемой частью и “воротами” в южную житницу Советской республики. БНР также отстаивала свои территориальные претензии на белорусское Полесье вместе с Гомелем. Но с приходом к власти в апреле гетмана Скоропадского белорусско-украинские переговоры прекратились, а вслед за этим усилилась украинская экспансия на южные районы Беларуси. В начале мая была создана Полесская губерния Украины, в состав которой вошли белорусское Полесье и Гомельский уезд. И хоть правительство БНР не терял надежды на народную поддержку, но арест её представителя в августе 1918 г. вовсе ослабил связь Гомеля с БНР. Да и претензии со стороны Украины не были удовлетворены [26, с. 12-14].

 

Провозглашение БССР 1 января 1919 г. произошло в сложной на то время международной обстановке. До 14 января 1919 г. Гомель находился ещё под немецкой оккупацией, и в то же время возникла новая угроза со стороны Польши, которая стремилась захватить Виленскую, Гродненскую и Минскую губернии. 3 февраля 1919 г., на 1-ом Всебелорусском съезде Советов, было принято решение об объединении Литвы и Беларуси с целью создания буферного пространства между Польшей и СССР. Однако уже с лета 1919 г. это государственное образование существовало формально.  Большая часть Гомельщины, входившая в  Могилёвскую губернию, оказалась в РСФСР, а меньшая, входившая в Минскую губернию, вошла в состав Лит-Бел. Хозяйственные, экономические и финансовые трудности в Могилёвской губернии требовали налаживания работы по их преодолению. Всё это нужно было решать в сложной международной и внутренней обстановке. После изгнания немецких оккупантов Полесский комитет РКП(б) и Гомельский ревком начали предпринимать активные действия по организации новой губернии с центром в Гомеле.

 

 5 февраля 1919 г. Полесский комитет РКП(б) и Гомельский ревком внесли предложение в центральные органы Москвы о создании Гомельской губернии с центром в Гомеле. Данное предложение было подкреплено 9 февраля обоснованием необходимости и целесообразности превращения Гомеля в самостоятельный губернский центр как более развитый в промышленном отношении, чем губернский Могилёв. Гомель был крупным транспортным узлом, а также к началу 20 века приобрёл важное политическое и культурное значение в жизни страны, и занимал ведущее место как торговый пункт [26, с. 23-25].

 

Однако создание Гомельской губернии столкнулось с некоторыми трудностями. Основная заключалась в том, что территория будущей губернии находилась в пограничье РСФСР, Украины и Лит-Бел, что в свою очередь затрагивало интересы этих государств. 25 февраля состоялось совещание представителей народных комиссариатов внутренних и иностранных дел трёх государств, которое разрешило вопрос о губернии и её границах. 25 мая 1919 г. 1 Гомельский губернский съезд Советов постановил: “Бывшую Могилёвскую губернию именовать Гомельской губернией”, которая образовывалась из 9 уездов Могилёвской губернии, Речицкого уезда – Минской губернии, а также 4 уездов Черниговской губернии. Губерния оставалась в составе РСФСР. 11 июля 1919 г. Наркомвнудел опубликовал сообщение об упразднении Могилёвской и образовании Гомельской губернии, а постановлением от 29 августа временно присоединил к ней Мозырский, части Бобруйского, Борисовского и Игуменского уездов Минской губернии из-за резкого обострения обстановки на Западном фронте. По территории и количеству населения Гомельская губерния в то время относилась к крупнейшим губерниям европейской части Советской России [26, с. 25-26].

 

Однако оставался незатронутым вопрос о включении Гомельской губернии в состав Белорусской республики. Создание новой Гомельской губернии было обусловлено в большей степени экономическим и политическим факторами тяжёлого периода военной интервенции и гражданской войны. Во-первых, учитывался уровень естественного уровня развития края, исходя из которого рассматривалась целесообразность присоединения Гомельщины к Беларуси. Во-вторых, на одном уровне с экономикой рассматривались проблемы национального, языкового и культурного единства территорий. В частности, в 1923 г. был подготовлен специальный доклад, в котором обосновывалась необходимость присоединения к БССР Витебской и Гомельской губерний. В качестве главного критерия “белорускости” этих территорий выделялся национальный, когда “абсолютное или относительное большинство населения составляют белорусы”. Камнем преткновения представляло здесь большевистское руководство этих губерний, которое неоднократно заявляло об отсутствии оснований для присоединения к БССР, вероятно, полагаясь на более выгодную ситуацию в составе РСФСР, всячески препятствуя этими действиями процессу становления белорусской государственности. Споры о расширении восточных границ БССР продолжались достаточно долго. И как всегда находились такие обстоятельства, которые не давали положительных результатов в решении данного вопроса. Дело в том, что комиссия ЦИК, занимавшаяся данной проблемой, так и не закрыла вопрос о присоединении Гомельского и Речицкого уездов к БССР. Мотивом стало то, что по переписи 1920 г. процент белорусов там не достигал 50%, что было необходимым аргументом в спорном вопросе о границах. По Гомельскому уезду число белорусов не превышал и 16%, хотя по переписи 1897 г. эта цифра была больше – 74% [26, с. 33-34].

 

 Как уже говорилось, упрямство губернских партийцев мешало разрешению вопроса о расширении БССР. Однако, в конце концов, это пришлось не по вкусу высшему руководству. Очередная комиссия во главе с Я. Х. Петерсоном, выезжавшая в Гомельский и Речицкий уезды 7-15 октября 1926 г., выявила весьма противоречивую картину – население в основном белорусское, но говорит со значительной примесью русских слов, “а те, кто служил в армии или жил в городах, - почти на чисто русском”. Самое главное – “национальное самосознание в массе населения отсутствует совершенно, никакого интереса к вопросу национальности население не проявляет”. Прямого вывода о необходимости расширения БССР комиссия не сделала, однако первый секретарь ЦК КП(б)Б А. И. Криницкий 15 ноября направил в Москву немало веских с точки зрения партийной верхушки аргументов, делая акцент на то, что “в настоящее время партия должна завершить свою линию в отношении Белоруссии в виде присоединения к ней Гомельщины и части Псковщины” [9, с. 108].

 

Только 23 ноября 1926 г. было принято окончательное решение о присоединении Гомельского и Речицкого уездов (включая Гомель) к Беларуси. Следует отметить тот факт, что когда уже шёл процесс присоединения двух уездов, во время проведения Всесоюзной переписи 1926 года, довольно низкий уровень этнической самоидентификации не мог способствовать наиболее полному объективному выявлению численности белорусов. К тому же имели место случаи агитации за то, чтобы население записывалось русскими, а не белорусами, что могло помешать образованию белорусских сельсоветов, т. е. белорусского национального руководства. 4 декабря 1926 г. пленум ЦК КП(б)Б констатировал присоединение Гомельского и Речицкого уездов к БССР. Постановлением от 6 декабря того же года Президиум ЦИК РСФСР юридически закрепил присоединение этих двух уездов, ликвидацию Гомельской губернии и включение Новозыбковского, Стародубского и Клинцовского уездов в состав Брянской Губернии [26, с. 39-41].  Таким образом, был окончательно решен важный для Беларуси этно-территориальный вопрос.

 

 К тому же, гомельская промышленность стала немалым прибавлением к тогдашней не слишком развитой белорусской индустрии. Немаловажным в демографическом состоянии Гомеля играл и экономический фактор. В результате первой мировой и гражданской войн, военной интервенции экономика города была почти полностью разрушена. К началу восстановительного периода промышленность Гомеля была представлена, главным образом, мелкими предприятиями кустарного и полукустарного типа, работавшими на местном сырье. Общий объём промышленной продукции в 1920 году уменьшился по сравнению с 1913 г. в семь раз. Многие предприятия стояли. Городское хозяйство было разрушено. Не было топлива, не хватало еды и одежды [22, с. 78-79].

 

Работа железнодорожного узла, который играл немаловажную роль в экономической жизни не только города, но и всей страны, была полностью расстроена. После начала осуществления новой экономической политики, принятой в марте 1921 г., началось постепенное восстановление подорванной военными  годами гомельской экономики. Это позволило несколько улучшить обеспечение населения предметами первой необходимости. В короткие сроки был восстановлен железнодорожный узел. В Гомеле также был учреждено Управление Белорусской железной дороги, предприятия которого стали занимать большой удельный вес в железнодорожном хозяйстве страны [22, с. 78-79].

 

 По мере восстановления и дальнейшего развития экономики города, стремительными темпами росла и численность населения Гомеля. Так, если в 1917 г. в Гомеле насчитывалось 68367 человек [22, с. 84], в 1923 г. – 75398 [21, с. 50], то по итогам Всесоюзной переписи 1926 года население города составляло 86409 человек [34, с. 8]. Не менее важным фактором, определившим демографию Гомеля в 1920-е годы, сыграло массовое передвижение населения. Первые два десятилетия 20 века кардинально изменили судьбы народов мира. Одной из характерных черт этого времени стала динамичность: стремительно возникали и исчезали государства, совершались революции, происходили войны, менялись геополитические и социально-экономические условия жизни людей. Всё это в значительной мере влияло на миграционное движение. В частности, в годы первой мировой войны происходил стремительный рост смертности, превышавший уровень рождаемости в несколько раз, а также значительные миграционные потоки из прифронтовых районов.  В годы войны большое число населения Беларуси, особенно беженцев, погибло от голода и разных болезней. Если в начале 1914 года на территории Беларуси проживало 7,5 млн. человек, то в конце 1917 г. – 6,9 млн., а в начале 1921 г.  – только 6,7 млн. человек [23, с. 29-30].

 

Миграция на рубеже 19-20 вв. превратилась в крупный фактор экономического и демографического развития Беларуси.  Первая мировая война и революционные события существенно повлияли на миграционные процессы в Беларуси, одним из ярких примеров которых стало фактическое перемещение на восток черты оседлости для евреев, а затем ее отмена. Кроме этого, за время первой мировой войны и интервенции, не считая погибших и умерших, 122 тыс. белорусов эмигрировали за границу бывшей Российской империи и более 400 тыс. беженцев из Беларуси и оказались в крупных индустриальных центрах.  В годы Первой мировой войны вплоть до освобождения Беларуси от иностранных захватчиков и вхождения её в состав образованного в 1922 г. Советского Союза она теряла население в результате естественной убыли. Вследствие превышения числа умерших и погибших в годы войны и междоусобиц над числами родившихся Беларусь потеряла почти 185 тыс. человек. Одновременно в 1914-1918 гг. страну покинуло больше, чем в неё вселилось почти на 0,9 млн. человек. В этом смысле 1915г. был наиболее драматичным для Беларуси, население которой сократилось почти на 600 тыс. человек. Миграционное движение из белорусских губерний в дореволюционный период характеризуется в основном четырьмя потоками. Один поток миграции из Беларуси шел в центральную часть России, второй — в Сибирь, третий  — на европейский Юг России и Украины, главным образом в Донбасс, четвертый — в северо-западные области России. Мощным был поток мигрантов, выезжающих за пределы дореволюционной России конца 19 в., –  в Южную и Северную Америку, преимущественно в США и Канаду [10].

 

С установлением Советской власти и окончанием гражданской войны и интервенции характер миграции в Беларуси, как и по всей стране, существенно изменился. В дореволюционный период она была связана преимущественно с аграрным переселением. В советский период необходимость миграции населения стала вызываться, прежде всего, потребностью экономического развития страны — развитием индустриализации и последовавшим за этим процессом роста городов. Урбанизация республики и всей страны потребовала значительного притока трудовых ресурсов в города из сельской местности. О размерах миграции белорусского населения с учетом миграции конца 19 и начала 20 вв. можно в известной мере судить и по материалам переписи населения 1926 г. По этим данным, за пределами Беларуси проживало 602,5 тыс. ее уроженцев, или около 11 % населения, в том числе 222,9 тыс. человек в Сибири (приложение 1). Как видно, вынужденное переселение было связано в первую очередь с поиском более благоприятных условий для проживания, но иногда это являлось и единственным способом выживания. Ярким тому примером может являться сложная продовольственная проблема, с которой столкнулись жители Поволжья в начале 20-х годов. В результате в июле 1920 года был организована кампания по оказанию помощи голодающим. В связи с усилением голода было принято решение об эвакуации детей Поволжья в урожайные местности.

 

В частности Гомельская губерния согласилась принять 1500 детей. Это число было достаточно большим и требовало немалых экономических затрат.   Первая партия эвакуированных прибыла в Гомель 8 сентября 1921 г. и составляла 530 детей. Общее же количество детей составляло 1285, или 20% прибывших в Гомельскую губернию [25, с. 59-61]. В самом Гомеле беженцев селили в специальных бараках, им также оказывалась медицинская помощь, выдавали одежду и питание. В период с августа 1921 по сентябрь 1922 гг. было принято и оказана помощь 11833 беженцам [25, с. 62]. Немаловажным фактором демографической ситуации, точнее сказать этносоциальных отношений, как и во все времена, являлись межнациональные отношения. Ведь данный аспект затрагивал основные стороны жизни населения рассматриваемого периода: будь то социально-экономическое положение, или общественно-политическая и национально-культурная жизнь.  Положение межнациональных отношений в Беларуси в 20-е гг. 20 века было достаточно сложным и неоднозначным, что обуславливалось чересчур пёстрым этническим составом населения (в особенности городского), спецификой расселения и рабочей деятельности национальных общностей, их языковыми, психологическими и культурными особенностями, а также иными обстоятельствами.

 

Преобладающее по численности белорусское население не было преобладающим ни в государственном аппарате, ни в КП(б)Б. В общем составе ответственных работников в уездах и губерниях Беларуси на 1 января 1925 г. из общего числа 911 чел. белорусов было 239, евреев – 296, русских – 198, поляков – 44 и т. д. В составе КП(б)Б на 1 января 1925 г. белорусы составляли 43 % (на 1 января 1924 г. их было 30,4 %). И это в разгар осуществления белорусизации. Часто это стимулировало антисемитизм и националистические настроения, протесты крестьян против присланных из центра руководителей. Руководство КП(б)Б в начале 1920-х гг. недооценивало значение национального вопроса. Кроме того, силы, которые продолжали борьбу с властью большевиков, всячески стимулировали национальную рознь [30].

 

 В целом же характер отношений между различными этносами, проживавших на территории Беларуси в 20-е гг., отличался довольно высоким уровнем взаимной терпимости. Крупных конфликтов на национальной почве в Беларуси не было, хотя имели место проявления национальной вражды. Попытки противников советской власти использовать межнациональные отношения и стимулировать национализм в своих целях большого успеха им не принесли. Сказывалась ментальность белорусского народа, его толерантность к людям другой национальности. Однако основное давление на характер межнациональных отношений оказывали особенности экономического развития республики, а также политическая нестабильность в начале 20-х гг., специфика проведения особых общественно-политических мероприятий. Здесь немаловажной степени влияли и религиозные моменты, связанные с принадлежностью национальных общностей к разным конфессиям со своеобразным отношением к “иноверцам” [15, с. 2-7]. В частности, в самом начале 20-х годов в гомельском гарнизоне отмечалось об угрожающих размерах антисемитизма, который мог служить основой вспышек восстаний и распространения контрреволюционной агитации [7, л. 33]. Безусловно, этот факт указывал на обострение межконфессиональных отношений, которые были увязаны и с политическими мотивами свержения установившейся советской власти (по мнению партийных работников).

 

  Новая власть достаточно “брезгливо” относилась к традиционной системе образования, которая по-прежнему была представлена хедерами и иешиботами. Партийные работники отзывались о них, как о пережитках буржуазной идеологии и призывали “бороться против старой плесени на еврейской улице” [8, л. 6]. В частности был представлен основной аргумент, который свидетельствовал о неэффективности данной традиционной формы образования, её несоответствии новым идеологическим принципам – “молодёжь ничего не делает, занимается идиотской казуистикой, убивает свои лучшие годы” [6, л. 93]. Итак, поскольку проблема межнациональных отношений в значительной мере является социально-психологической проблемой, то на характер межэтнических контактов всегда влияние оказывал и этнопсихологический фактор. Здесь в наибольшей степени проявляются этнические стереотипы, которые своим содержанием могут довольно существенно воздействовать на специфику межэтнического восприятия и оценки разных “чужаков” и “инородцев”.  На протяжении 20-х годов среди полиэтничного населения Беларуси имели место этностереотипы как явно негативного, так и относительно нейтрального, иногда ироничного характера. Многие представители разных национальностей, преимущественно русские и белорусы, достаточно резко отзывались о евреях и относили их к числу “спекулянтов”, “ростовщиков”, что вызывало со стороны местных “жидов” соответствующую негативную реакцию. Взаимные интолерантные разногласия встречались и при контактах между представителями других национальных общностей Беларуси. Например, часть сельского населения преимущественно белорусской, русской национальностей рассматривала всех местных поляков как “панов”, “контрреволюционеров”, а литовцев и латышей как “кулаков-эксплуататоров”.

 

В свою очередь, поляки, латыши, литовцы, немцы другой раз называли белорусов “хлопами”, “мужиками” и т. д. [15, с. 11-13]. Как видно из вышеперечисленного демографическая картина была обусловлена многими и сложными факторами, которые были тесно взаимосвязаны между собой и оказывали огромное влияние на численность и состав населения. Социально-экономические условия оказывали влияние в основном на передвижение населения, и в связи с этим, на характер его занятий. Политические факторы были обусловлены мероприятиями правительства по определению границ, которые было весьма проблематично обозначить в силу сложных геополитических и этнических условий. Сюда же можно отнести проведение национальной политики по отношению к населению. Это в высокой степени оказывало значимое влияние на жизнь различных национальностей в белорусских городах, а в частности в Гомеле.

 

Необходимо так же, как фактор, указать межнациональные отношения, которые в значительной степени влияли на жизнь и взаимодействие тех или иных этнических общностей в Гомеле. Как видно, гомельское “титульное население” демонстрировало в достаточной мере свою терпимость по отношению к так называемому “приезжему” населению.  Гомель в 20-е годы, как и в дореволюционный период, период его становления и развития, оставался эклектичным (в этническом плане) городом с очень пёстрым, многонациональным населением, которое сформировалось в очень сложные для города времена, под воздействием специфических для этого региона социально-культурных и политических процессов.   Социо- и этнодемографическая характеристика Гомеля Демографическая ситуация в Гомеле Как известно, 1920-е гг. были сложным периодом в истории страны. Это время крупных преобразований в экономической, социальной, общественной жизни Беларуси, время проведения политики белорусизации, активной работы с национальными меньшинствами. Поэтому очень интересно проследить, как участвовали в экономической жизни белорусских земель этнические группы, какими традиционными занятиями занимались и чем зарабатывали себе на жизнь, какая политика проводилась властями страны, как это воспринималось и отражалось на жизни этнических общностей.

 

 Однако прежде чем заняться решением данной проблемы, следует всё-таки выяснить основной этнический состав населения Гомеля, какие основные этнические группы населяли город в межвоенный период.  Согласно переписи 1926 г., в БССР проживало 4983884 человек, в том числе белорусов – 80,6%, евреев – 8,1, русских – 7,7, поляков – 1,9, латышей – 0,28, литовцев – 0,14, украинцев – 0,69, немцев – 0,15% и т. д. [28, с. 120].  Что касается численности жителей Гомеля, то проведенная после окончания гражданской войны перепись населения в 1920 г. выявила резкое его снижение в сравнении с дореволюционным временем. В 1920 г. в Гомеле проживало 61 тыс. человек, в то время как в 1917 г. – 69 тыс. [13], а уже спустя некоторое время, в 1923 г. – уровень населения города превысил 75 тыс. человек [33, с. 116-117]. Как видно, сразу же после окончания трудного для города и страны времени начинается резкое увеличение числа жителей, вероятнее всего связанное с восстанавливавшейся экономической ситуацией.  В силу различных исторических предпосылок, Гомель представлял собой многонациональный город. Здесь, по результатам всесоюзной переписи населения 1926 г., из общего числа гомельчан в 86409 человек, наряду с коренным населением – белорусами (21,8%), проживали русские (28,8%), украинцы (2%), евреи (43,7%), поляки (2%), немцы (0,3%), литовцы (0,4%), латыши (0,2%), татары  и представители других национальностей [34, с. 28-29].

 

 Как видно из официальной статистики Всесоюзной переписи 1926 г., белорусов, насчитывавших 18833 человек, что составляло 21,8% населения города, с трудом можно назвать коренным населением Гомеля. Связано это было в основном с характером этносоциальных отношений в городе, которые сложились за многие годы. Их складывание велось на основе действовавшего дореволюционного законодательства, определявшегося так называемой “чертой оседлости”, которая определяла зону расселения еврейского и других народов, а также их экономическую деятельность. Здесь можно заметить, что в отдельных районах города – Городском, Залинейном и Новобелицком национальный состав населения несколько отличался. Так, по данным гомельского окружного статистического бюро, в городском районе количественно преобладало еврейское население. Здесь они составляли 64% от числа всех жителей города. В Залинейном районе (без полосы отчуждения) белорусы составляли 43%, а в полосе отчуждения Западной железной дороги – 63%. Наконец, в Новобелице преобладало русское население – 51% [13].  Количество русского населения к 1926 году также превышало белорусское и составляло 24926 человек (28,8%), что по сравнению с данными переписи 1897 г. – 19,4% [24, с. 13], свидетельствовало об интенсивном росте численности русских.

 

Однако, во многом это было связано с желанием сфальсифицировать результаты переписи 1926 г. местными русскими и русифицированными чиновниками, проводившими перепись, вместе с тем, воспользовавшись низким уровнем национальной самоидентификацией местных белорусов [26, с. 50].  Принимая во внимание близость Гомеля к этнической территории русских, устойчивый слой русского населения в Гомеле формировался начиная со второй половины 19 века. Здесь оседали русские чиновники, землевладельцы, священники, военные. Значительные перемещения русского населения имели место в первые годы Советской власти, связанные, прежде всего с проведением экономических преобразований. Крайне сложно обстояла ситуация с поляками.

 

В 20-е гг. в подавляющем большинстве они представляли собой потомков окатоличенного и полонизированного в далёком прошлом белорусского населения, в основном, шляхты. При учёте населения во время переписи решающим фактором этнического самоопределения играла принадлежность к католической вере. Однако, как и православие, католическая церковь воспринималась новой советской властью как вражеская сила, т.к. по-прежнему отождествлялась со старым царским периодом истории страны, а также рассматривалась как внешняя политическая сила, “агент империализма”. Сразу же после прихода к власти большевиков начались жесткие репрессии по отношению к духовенству и к церкви в общем. Примером тому могут послужить многочисленные конфискации, начиная от имущества церквей, и заканчивая самими зданиями, вызванными кризисным состоянием армии в годы гражданской войны начала 20-х гг.  Постепенно сокращалось и само польское население в Гомеле. Так, по результатам переписи 1897 г. количество поляков (по вероисповеданию) составляло 4,3% - 2 тыс. человек, в 1912 г. оно насчитывало 1750 человек [24, с. 14], то в 1926 г. в городе проживало уже 1683 представителя данного этноса, что составляло не более 2% от общего числа гомельчан [34, с. 28].

 

Так как большинство представителей польской части населения до революции являлись земельными собственниками и интеллигентами, то после 1917 г. многие из них были вынуждены покинуть белорусские территории, спасаясь от большевистского преследования.  Как и польское, украинское население не превышало 2% и насчитывало 1804 человека, что практически никак не отличалось от статистики рубежа 19 и 20 веков.  Самым большим по численности национальным меньшинством в Гомеле, как и прежде, являлись евреи. Как уже отмечалось выше, это было следствием дискриминационной государственной политики в отношении данного этноса в Российской империи. Помимо социальных предпосылок ограничения евреев в правах, существовали также территориальные. Евреи были насильственно выселены из сельской местности в города и местечки, что привело к их максимальной концентрации там. По данным Первой Всероссийской переписи 1897 г., евреи в Гомеле составляли 55,4% всего населения города. 

 

События советско-польской и гражданской войн негативно повлияли на демографическую ситуацию. Еврейская диаспора являлась одной из наиболее пострадавших групп населения. Следствиями польских погромов, похода войска генерала С. Булак-Булаховича, бандитских нападений стало не только физическое истребление евреев, проживавших в деревнях и местечках, но и паническое их бегство из сельской местности, где не была надлежащим образом организована защита жизни и имущества людей. Миграционные процессы достигали весьма внушительных масштабов, особенно в южных и юго-восточных областях, начиная с весны 1920 года до конца 1921 года. Сотни, тысячи беженцев-евреев скапливались в Озаричах, Мозыре, Бобруйске, Гомеле, Калинковичах, Минске [27].

 

События 1920-1921 годов способствовали локализации еврейского населения в городах. Это объясняется как объективными, так и субъективными факторами. Даже после того, как политическая ситуация в республике стабилизировалась, евреи-беженцы не спешили возвращаться в оставленные деревни и местечки - многие лишились семьи, домов, имущества, столкнулись с враждебным или безразличным отношением со стороны местных жителей. Кроме …требуется авторизация….  того, свою роль сыграл общий экономический регресс –  местечки перестали выполнять функцию торгово-ремесленного посредника между городом и деревней, прежние хозяйственные связи разрушились. Таким образом, на начало 1920-х годов пришелся новый этап урбанизации еврейского населения Белоруссии.  К 1926 году наибольшая концентрация евреев в городах отмечалась в Минском (92,8%), Витебском (93,1%) и Гомельском (93,6%) округах. В остальных округах республики этот показатель был ниже среднего. Больше всего евреев проживало в Минске - 53696 человек (40,8% жителей города), Гомеле - 37745 (43,7%), Витебске - 37013 (37,5%), Бобруйске - 21558 (42,0%) и Могилеве - 17105 человек (34,1%).

 

Однако, по сравнению с 1897 годом, удельный вес евреев в городах уменьшился, в Гомеле –  на 0,2% [27]. Этому мог сопутствовать тот факт, что с приходом советской власти была отменена “черта оседлости”, что позволяло евреям переезжать и селиться в разных местностях “новообразовавшейся” страны. История Гомеля была связана с судьбой представителей таких немногочисленных здесь национальностей, как немцы, латыши, литовцы и др. Их число не превышало и половины процента населения города, и составляло соответственно немцев – 271 человек, латышей – 203, литовцев 370 [34, с. 29]. О жизни эстонцев, чехов, ассирийцев, китайцев в 1920-е гг. сохранилось мало сведений. Многие политические и социальные факторы способствовали размыванию диаспор, ускоряли ассимиляционные процессы.  Наиболее многочисленная общность ассирийцев в Беларуси проживала в Гомеле. Они начали переселяться ещё во времена Российской империи, в начале 19 века. Самое крупное их переселение в города России произошло в 1915 г. во время геноцида со стороны турецких властей. Подчас переписи 1926 г. в Гомеле проживало 56 мужчин и 66 женщин. Прибыли они сюда, когда город входил в состав РСФСР.

 

Ассирийцы потеснили еврейских кустарей и занялись ремонтом обуви [19, с. 50-52].             Социальная характеристика населения города Социально-экономические условия жизни отдельных национальностей в 1920-е гг. были примерно одинаковые для всего населения. Однако специфика наблюдалась в положении городских и сельских жителей. В то время, как в сельской местности имелись населённые пункты с преобладающим компактным населением определённой национальности, в городах общность условий развития смешанного населения была большей. В городе полнее, чем в деревне, были отражены все элементы социальной структуры, социальные процессы протекали динамичнее, кроме того, в городах были очевиднее, чем в деревне, результаты социально-экономической политики советского государства. Октябрьская революция и установление новой власти явились коренным поворотом в развитии социальных отношений в городе. В связи с национализацией крупной промышленности к началу 1919 г. крупная и средняя буржуазия перестала существовать как класс. Хотя здесь сразу же следует оговориться. Дело в том, что Гомель, в силу исторического развития так и не стал крупным промышленным центром, так как, являясь долгое время местечком, он развивался в основном как крупный торговый центр с хорошо налаженной работой железнодорожных путей и торгового населения.  Здесь, в основном, была большая концентрация рабочих, а также мелкобуржуазных слоёв, которые ещё были слабо кооперированы. Кроме того, город  был средоточием интеллигенции, т. е. лиц свободных профессий.

 

И, наконец, было немало безработных горожан. Однако после окончания гражданской войны в городе произошли некоторые изменения социальных слоёв. Рабочий класс в основной массе был сосредоточен на государственных предприятиях. Но это были в основном крупные предприятия. Более половины предприятий, мелких, оставались в частном владении. Несмотря на то, что в годы войны представители буржуазии, помещиков и прочих бежали за границу, и удельный вес их в городах был очень небольшим, всё же они сумели сохранить экономические позиции в мелкой промышленности.  Многочисленным был слой мелких собственников, несмотря на осуществлявшуюся национализацию мелких предприятий. Среди мелкой буржуазии было много торговцев, выходивших часто нелегально на рынок, были распространены мешочничество и спекуляция.

 

 Перестал существовать верхушечный слой городской интеллигенции, которая понесла значительные потери вследствие эмиграции некоторой её части за границу, а также перемещения в связи с голодом и разрухой в сельскую местность. Наиболее прогрессивные представители этого слоя перешли на службу к советской власти. Значительную часть городского населения составлял рабочий класс, занятый в фабрично-заводской, мелкой и кустарной промышленности, строительстве, на транспорте, в торговле и государственных учреждениях. По данным городской переписи 1923 г. число гомельских рабочих составляло 27,4% от всего городского населения [16, с. 161]. По данным профсоюзных организаций в Гомеле насчитывалось 22857 членов этих организаций по состоянию на 1-е января 1927 г. Данные этой статистики помогут проследить основные отрасли промышленности города, а также численный состав рабочих. 

 

Так, хотя лёгкая промышленность и стала быстро развиваться во время восстановительного периода страны, однако в Гомеле число работников таких её основных отраслей, как бумажного (97 человек), кожевенного (894), швейного производства (360 человек) не превышало и 6% всего рабочего состава города [13, с. 47]. Крупную группу по удельному весу составляли рабочие железнодорожного транспорта – 7000 человек, что составляло 30,8% от числа рабочих города. Связано это было с широкомасштабными мероприятиями по восстановлению и дальнейшему развитию железнодорожной отрасли. В частности, в гомельских мастерских был оборудован сталелитейный цех, были перепланированы и модернизированы многие цеха, что повлекло за собой стекание сюда рабочих и увеличение их числа [14, с. 76]. Невелик был удельный вес рабочих, занятых строительством (1536 человек), в транспорте (524 человека), в сельском и лесном хозяйстве (424 человека) и некоторых других отраслях. Однако эти данные могут быть относительными. Так, например, среди строителей было много сезонников, тесно связанных с сельским хозяйством. В силу сложившихся традиций довольно большой удельный вес занимали торговые служащие – 2700 членов профсоюзов (11,8%). Здесь можно отметить число всех гомельских торговых заведений.

 

Основная их часть находилась в руках частников – 1090, 142 – были кооперативными, и лишь 105 – принадлежало государству [13, с. 47, 66-67]. Особое внимание следует уделить изменениям в гомельском печатном деле. Если до революции в Гомеле функционировало несколько частных типографий, то после октябрьского переворота, в результате национализации все они перешли в руки государства и были объединены в крупную организацию “Гомпечать”, а с октября 1922 г. – “Полеспечать”. Число же печатников в Гомеле составляло 668 человек [13, с. 47], что является достаточно крупным показателем для данной отрасли промышленности. С введением НЭПа разрешение свободной торговли и допущение частного капитала привели к активизации буржуазии в городе. Сюда могут быть отнесены, выделенные переписью 1923 г., “хозяева с наёмными рабочими” – 2,24%, которые представляли в большинстве своём торговую и промышленную буржуазию. Это были более или менее крупные предприниматели: фабриканты и заводчики, хозяева ремесленных заведений с наёмной силой, крупные торговцы и т. д. Принадлежала к ним и часть “хозяев, работающих только с членами семьи” – 1,12%.

 

Здесь можно отметить владельцев мелких промышленных и кустарно-ремесленных заведений, работавших в составе своей семьи и не прибегавших к найму рабочей силы. Также это были хозяева, проживавшие в черте города или пригорода и занимавшиеся сельскохозяйственным трудом, а также извозным промыслом [18, с. 53-55].  Самую крупную группу городской буржуазии представляли торговцы, которые составляли в 1923 г. 9,9% от всего населения города [16, с. 161], а как уже было отмечено выше, львиная доля всех торговых заведений в Гомеле принадлежала частникам, т. е. городской буржуазии. Национализация крупной и средней промышленности привела к исчезновению прослойки общества, жившей на проценты от предоставленных ими в ссуду денежных капиталов или на доходы от ценных бумаг, акций, облигаций. Перестало существовать крупное и среднее домовладение.  Представители мелкобуржуазных слоёв населения (кустари, ремесленники, мелкие торговцы и др.) имели довольно значительный удельный вес в городском самодеятельном населении. В переписи Всесоюзной городской переписи 1923 г. они представлены как “хозяева-одиночки”, и составляют 20,62% от числа всего населения города [16, с. 161]. Их ряды пополнялись за счёт отходников из деревень, разорившейся буржуазии, выходцев из служащих и т. д.   Гомель и ещё ряд городов и местечек были характерны присутствием в них многочисленных масс ремесленников-кустарей. Столь большое их количество в крае можно объяснить сравнительно слабым развитием фабрично-заводского производства.

 

Как известно, сравнительно недавно Гомель представлял собой хорошо развитое местечко, основным населением которого были кустари (преимущественно еврейской народности). Сфера их деятельности, как и прежде, не выходила за рамки производства товаров широкого потребления и бытовых услуг. Среди них преобладали сапожники, портные, часовщики, ювелиры и пр. В приобщении мелкобуржуазных слоёв города к новым условиям развития советские власти отводили решающую роль промысловой кооперации. В рассматриваемый период было усилено внимание к кооперированию кустарей и ремесленников. Со стороны государства проводились мероприятия по поддержке кустарей и ремесленников. На это были направлены кредитная, налоговая политика, различные меры поощрения мелкой промышленности. Велась борьба с частными предпринимателями.  Основной причиной кооперирования гомельских кустарей, самыми большими цехами которых являлись сапожники и портные, явилась большая конкуренция появившихся предприятий “Гомодежда” и сапожной фабрики “Труд”, иных государственных и кооперативных учреждений, а также ухудшившееся экономическое положение кустарей [16, с. 165-167]. Они начали искать всевозможные способы укрепления своего экономического положения на рынке, которое, однако, не могло улучшиться у кустарей-одиночек, как это было при прежней власти.

 

Так, в 1923 г. появилось “Гомельское общество кустарей”. По статистическим данным архивов, к началу 1924 г. общество насчитывало 790 членов и было представлено основными видами промыслов. Самыми большими цехами являлись сапожники (259) и портные (185 человек) [5, л. 56]. По национальному признаку упомянутые члены Гомельского общества кустарей распределяются на: евреев – 753 человека (95,3%), русских – 30 человек (3,8%) и прочих национальностей – 7 человек (из них 5 – поляков). Однако, несмотря на конкуренцию государственных и кооперативных учреждений, почти 75% всех членов общества выполняли частные заказы, что свидетельствует о том, что кустари по-прежнему являлись экономически сильными. Но здесь же возникали проблемы со сбытом продукции, который снижался и уступал государственной торговле [16, с. 169-170]. Но всё же, объединение кустарей в общество значительно облегчило их положение. Несколько снизились налоги, ссудо-сберегательное общество предоставляло средства, была снижена плата за квартиру и за аренду мастерской, а также за обучение детей. Организацией предоставлялась бесплатная медицинская помощь своим членам [16, с. 170].

 

 Гомель, будучи губернским городом, являвшийся не только административным, но и хозяйственным и культурным центром, концентрировал наибольшее число интеллигенции и служащих среди городского населения. Здесь они преимущественно находились на государственной службе и составляли более 1/3 всего населения города. Так, число служащих в Гомеле достигало 31,84% от общего количества населения, а представители интеллигенции, т. е. “лиц свободных профессий” составляли 1,12% [16, с. 161]. Сюда вошли специалисты – инженеры, врачи, учителя и др., имевшие частную практику, а также относились и священнослужители различных культов. К служащим следует отнести часть административно-хозяйственного и канцелярского персонала (секретари, деловоды, регистраторы, машинистки, счетоводы и др.), служащих железнодорожного транспорта и фабрично-заводской промышленности, часть данного социального слоя была связана с торговлей, кустарно-ремесленной промышленностью, строительством и пр. В общем, как видно, госслужащие были тесно связаны со всеми сферами жизни губернского города.      В силу многих причин, будь то уровень промышленного и культурного развития города, или же сила притока рабочих и служащих из других мест, в особенности из сельских мест, последствия разрухи народного хозяйства и уровень аграрного перенаселения, основным показателем развития социальных отношений была безработица.

 

По данным отдела труда, число безработных, состоявших на учёте Гомельской биржи труда, к 1-му января 1927 г. в Гомеле составляло более 5,5 тыс. человек, или 6,4% от всего населения города [13, с. 48].  При этом из них более 700 прибыли из сельской местности. А самая многочисленная группа безработных относилась к строителям – чуть более 500 человек. Безработица усиливалась и в связи с сокращением целого ряда мелких и средних предприятий, сокращением штатов и прочих причин. Как, например, происходило в декабре 1922 г., когда вследствие закрытия завода “Красный пахарь” на улице осталось более 100 человек. А после сокращения штатов на заводе “Двигатель Революции” в декабре 1923 г. было уволено 75 человек [5, л. 53].  Кроме того, в начале 20-х гг. армия безработных пополнялась за счёт притока населения пострадавших от голода районов, в первую очередь Поволжья [25, с. 62].

 

С середины 20-х гг. по мере стабилизации экономического положения, развития промышленности безработица сокращается и практически ликвидируется к началу 30-х годов. Особенностью структуры городского населения того времени была тесная связь практически всех социальных групп с землёй. В 1920-е годы правительство проводило ряд экономических мероприятий, которые должны были улучшить хозяйственное положение национальных меньшинств. Одним из центральных таких мероприятий по развитию хозяйства нацменьшинств было землеустройство. В частности была проведена политика землеустройства городского и местечкового еврейского населения [19, с. 53]. В конце декабря 1924 г. в Гомеле проходила общегородская беспартийная конференция еврейских рабочих. На повестке дня стоял вопрос о переводе евреев на землю. Следует отметить, что этот вопрос нашёл много положительных откликов, и уже через некоторое время после окончания конференции началась массовая запись в землеустроительных комиссиях [16, с. 180].

 

 Итак, главными источниками средств существования городского населения являлись: промышленность – более 20% населения были вовлечены в данную отрасль, сельским хозяйством также занималось практически 20%, государственная служба – порядка 30%, торговля – 10%, прочих занятий – более 8% населения.  Практически основную часть из общего числа жителей города составляли евреи. Поэтому интересно остановиться  подробнее на национальном составе социальной структуры гомельского населения. Так, классифицируя самодеятельное население по отдельным группам, можно увидеть следующую картину. Данные Переписи 1926 г. по Гомельскому округу свидетельствуют о том, что скученность евреев в городе при слабом развитии фабрично-заводской промышленности обусловила преобладание их в мелкой кустарно-ремесленной промышленности (71%). Низкий удельный вес евреев среди железнодорожных рабочих обуславливался тем, что в период царизма их попросту не принимали на службу. Поэтому основную часть железнодорожников составляли белорусы – 53,5% и русские – 34,8% [26, с. 88]. Среди национальностей отмечалось количественное преобладание в отдельных отраслях хозяйствования. Например, в сельском хозяйстве, в основном, были заняты белорусы (49,2%) и русские (38,8%), а число евреев, занятых сельскохозяйственной деятельностью, составляло не более 2%. Хотя, как уже было сказано выше, правительство предпринимало меры по землеустройству еврейского населения. Что касается фабрично-заводских рабочих, то здесь отмечается практически равное соотношение рабочих той или иной национальности. Хотя следует заметить, что в некоторых отраслях всё-таки происходило национальное разграничение.

 

 Это было ясно выражено в таких отраслях, как портняжное и сапожное, швейное и др., в которых преобладали евреи.  К тому же, в контексте всей национальной политики особое внимание уделялось более широкому привлечению еврейского населения в промышленную сферу. Так, в политическом плане ставилась задача устранить “национальные перегородки” в производстве (незначительный процент евреев в ряде отраслей промышленности), сохранявшие обособленность еврейских рабочих. В социальном же отношении власть стремилась ликвидировать значительную прослойку так называемого “непроизводительного населения”, к которой относились торговцы, служители религиозного культа, лица с неопределёнными занятиями [26,      с. 90]. С развитием индустриализации многонациональное население Гомеля вливалось в ряды промышленного пролетариата. Происходило абсолютное увеличение количества рабочих по всем национальным группам.  К началу 30-х гг. промышленный рабочий класс становится более интернациональным.

 

Например, в 1935 г. на стеклозаводе им. Сталина работало 300 русских рабочих, 133 украинца, 35 евреев, более 1 тыс. белорусов. Вместе с тем сохранялись предприятия с преобладанием рабочих одной национальности. На швейной фабрике “Коминтерн” рабочие-евреи составляли 80%, на заводе им. Ланцуцкого работало 200 поляков. Представители других национальностей, как правило, не представляли значительных групп в промышленности. Так, литовские рабочие составляли 0,3% (135 человек) всех рабочих крупной промышленности БССР в 1930 г. Но более-менее значительное компактное количество их было на железной дороге в Гомеле и Жлобине [26, с. 90-91]. В середине 20-х гг. социальное развитие города протекало в условиях проведения новой экономической политики, принятой советским правительством, дабы в кратчайшие сроки восстановить и достичь более высоких результатов в народном хозяйстве.

 

Осуществление данной политики дало возможность не только “оживить” город, но также и  изменить в нём социальные отношения, перевести их на новый, как тогда казалось, прогрессивный социалистический лад. Основной упор делался на рабочий класс. Не учитывались большой исторический опыт и специфическое социальное устройство города, который на протяжении второй половины 19 и начала 20 века развивался не только как промышленный, но и крупный торговый центр. А в связи с этим и не учитывались те прогрессивные слои горожан, которые представляли различные национальности, попадавшие под “правильную классовую линию”. Подпадавшие под мероприятия по кооперированию кустари и ремесленники, безусловно, улучшали своё экономическое положение, однако они уже должны были приобщаться к новым экономическим условиям, которые диктовались политикой властей.  Состояние просветительной и медицинской работы в Гомеле Исследуя социальную жизнь г. Гомеля следует затронуть такие сферы, как просвещение и медицинское обслуживание.  Изучение такого аспекта социальной жизни города, как просветительная работа, интересно, прежде всего, в связи с проводимой национально-просветительной политикой среди национальных меньшинств в рамках кампании белорусизации. 

 

Сразу же после октябрьского переворота, в тяжёлых условиях гражданской войны, были начаты преобразования, направленные на обновление всех сторон жизни общества. Ликвидация неграмотности, изменение общественного сознания широких слоёв многонационального населения, их духовной жизни и быта стали важнейшими направлениями национально-культурного строительства.  На территории Гомельщины, как и в остальных восточных губерниях Беларуси, которые на то время входили в состав РСФСР, вся партийная и советская работа по национальному вопросу, среди представителей разных национальностей, проводилась в русле общероссийской политики. На местах создавались отделы, подотделы, комиссии, национальные сектора и бюро, вводились должности уполномоченных по делам нацменьшинств при исполкомах, инспекторов по работе с ними – при отделах народного образования [20, с. 27-28].

 

 Приоритетным направлением с самого начала проведения политики белорусизации была ликвидация безграмотности. Одиннадцатого декабря 1920 г. была создана Чрезвычайная комиссия по проблеме ликбеза в Беларуси. Однако процесс ликвидации безграмотности на территории Беларуси, в частности на Гомельщине, набрал свои темпы лишь к концу 1920-х годов [12].  Деятельность по ликвидации безграмотности по Гомельскому округу с 1927 г. находилась в ведении организации Окружного общества “Долой Неграмотность” (далее ОДН) [1, л. 8], в свою очередь подчинявшегося Центральному Совету, находившемуся в Минске. На заседаниях президиума Совета рассматривались организационные вопросы, касавшиеся как внутренних проблем общества (как-то, выборы председателя, распределение мест на съездах общества “Д. Н.” и др.), так и утверждения планов деятельности окружных, городских и сельских организаций и ячеек общества. В частности были разработаны планы ликвидации безграмотности среди населения БССР на 1928-1935 гг. На протяжении этих лет гомельский отдел Общества ежегодно  должен был охватывать свыше 2-х тысяч неграмотных [2, л. 40].

 

Для данной цели были созданы ликпункты и школы для малообразованных. А в обязанности ОДН входило снабжение учебной литературой, преподавательскими кадрами и т. д. Согласно Декрету “о ликвидации неграмотности среди населения РСФСР” от 26 декабря 1919 г., в соответствии с которым проходила работа Общества, всё население в возрасте от 8 до 50 лет, не умевшее писать или читать, было обязано учиться грамоте на родном или русском языке по желанию [4, л. 45]. Таким образом, видно, что уже с первых своих  дней советская власть всерьёз занялась проблемой народного образования в многонациональном государстве. Причём привлечение на обучение осуществлялось в порядке трудовой повинности. А для проведения этого органам Наркомпроса предоставлялись народные дома, церкви, клубы, подходившие помещения на фабриках, заводах и т. д. Данные учреждения имели преимущества перед другими организациями, например, в плане снабжения. А для всех уклонявшихся от “помощи” в предотвращении безграмотности предусматривалось уголовное наказание [4, л. 45]. С 1924 г., во время проведения политики белорусизации, основной акцент ставился на обучение в ликпунктах и школах на родном языке. В программы были введены предметы краеведческого цикла, белорусский язык являлся обязательным предметом преподавания во всех национальных школах. К 1928 г. около 80% школ было переведено на белорусский язык обучения. Вместе с тем открывались школы с родным языком обучения для национальных меньшинств. В 1927 г. преподавание в школах БССР велось на восьми языках.

 

На рабфаках, в вечерних школах, школах рабочей и крестьянской молодежи, а также в советско-партийных школах вводилось обязательное изучение истории, экономики и географии Беларуси, белорусского языка и литературы. Широкое развитие получило    краеведение. Причём занятия на белорусском языке проходили с большим интересом, учащиеся проявляли к нему хорошее отношение [3, л. 45]. В течение учебного 1929-30 года по Гомельскому округу было обучено 14739 неграмотных, при чём 60% - по сельской местности, и 68,9% - по городу Гомелю [4, л. 102]. В результате можно проследить основательную работу, проделанную советской властью с помощью таких обществ, как ОДН в Беларуси, по всей стране, за рассматриваемый период, в целях улучшения качества образования среди населения.  В итоге деятельности ликбезов, у крестьян и рабочих,  повысился интерес к библиотекам и красным уголкам. В газетах всё чаще стали появляться их письма и жалобы на недостаточное количество требуемой литературы. Но всё же, несмотря на …требуется авторизация…это, в довоенное время неграмотность в Беларуси не была полностью ликвидирована. С 1930 г. белорусское образование поднялось на более высокий уровень, когда были открыты 4 новых вуза: электротехнический, химико-технологический, строительный в Минске и механический в Гомеле.

 

 Это в свою очередь свидетельствовало о том, что заинтересованность общества в высшем образовании, которая началась с проведения ликбеза, проявлялась с большей силой, и людям уже не было достаточно обычного начального образования.  Поскольку в основу национально-просветительной политики был положен принцип обеспечения прав и возможностей каждой нации, проживавшей на территории Беларуси, обучать детей на родном языке, то, уже в октябре 1918 г. постановлением НКП РСФСР о школе национальных меньшинств декларировалось право организовывать обучение на родном языке в школах 1-й, 2-й ступени и ВУЗах в местах, где есть достаточное (25 человек одного возраста) количество учеников данной национальности [20,  с. 49]. Обучение на родном языке в учебных заведениях нацменьшинств становится обязательным.  В 1922/23 учебном году в Беларуси насчитывалось около 100 школ с более чем 12 тыс. учащихся. Все они существовали по системе РСФСР, т. е. были школы 1-й и 2-й ступеней. Позже они будут реформированы в 4-х и 7-летние школы. В Гомеле же, по состоянию на 1 декабря 1926 г., существовало 15 школ 1-й ступени, в которых обучалось более 4 тыс. учащихся, 14 школ-семилеток, обучавших около 6 тыс. человек, а также одна школа-девятилетка и 4 школы 2-й ступени, с числом учащихся, превышавшего 2 тыс. человек.

 

Всего же по городу насчитывалось более 12 тыс. учащихся школ [13, с. 50-55]. Первоначально рост таких школ был стихийным. Они открывались без какого-либо плана  и чёткого руководства, поэтому были случаи, когда они сразу же закрывались [11, с. 41].  Здесь можно проследить национальный и социальный состав учащихся школ всех типов городских школ. Так, в школах 1-й ступени обучения отмечается подавляющее большинство евреев – более 72%, затем идут представители “прочих национальностей” (к сожалению не указано каких) – 22%, и незначительное число детей белорусов – около 5%. При чём, следует отметить, что в единственной школе данного типа Новобелицы доминирующим является именно белорусский ученик [13, с. 50]. Довольно существенная разница в национальном составе учащихся отмечается в школах-семилетках. Здесь представлена достаточно пёстрая этническая картина: 47% обучавшихся были представителями отмеченных в данных “прочих национальностей”, 34% - белорусов, довольно низкий процент евреев – 14%, и 5% поляков, которые помимо обучения во всеобщих учебных заведениях, были в основном представлены в школе им. Каспржака, расположенной по улице Жарковского [13, с. 52]. В школах 2-й ступени наблюдалась примерно такая же картина, как и в школах 1-й ступени, хотя всё же с некоторыми отличиями.

 

Здесь обучалось около 60% евреев, 20% белорусов и 19% представителей прочих национальностей. Как видно, число белорусских детей здесь уже было большим, нежели в школах 1-й ступени [13, с. 54]. Что касается социальной характеристики учащихся, то она практически полностью отражала социальный состав городского населения. Так, основными представителями в школах являлись дети служащих и рабочих, а также достаточно многочисленной группы мелкой городской буржуазии.  Быстрый рост еврейских школ объяснялся принятием на основании постановления СНК РСФСР “Об отделении церкви от государства и школы от церкви” от 31 октября 1918 г. указа “О запрещении преподавания детям еврейской национальности до 18 лет религии в хедерах, Талмуд-Торах и иешиботах” (26.05.1922 г.), после чего началась кампания по борьбе с хедерами [11, с. 41]. Так, из отчёта евсекции Гомельского губернского комитета РКП за период март-сентябрь 1922г. следует, что “хедерная кампания была проведена до конца – хедера и ешиботы в настоящее время ликвидированы по всей губернии”. Одновременно с этим шла организация и постановка работы еврейских школ [5, л. 17].

 

 Кроме того, в Гомеле была развита система профессионального образования, представленная двумя педагогическими техникумами (общим и еврейским) и техникумом путей сообщения. Также в городе насчитывалось 4 профессионально-техничесих школы и 2 фабрично-заводских училища печатников и железнодорожников. Кроме того, в городе работали курсы по подготовке счетоводов-бухгалтеров, секретарей и аптечных работников. Общее количество учащихся в этих заведениях насчитывало 1340 человек, которых обслуживало 138 преподавателей. Всего же в учебных заведениях Гомеля работали 623 учителя [13, с. 50-54].

 

На основании данных о состоянии Общества гомельских кустарей, среди которых подавляющее большинство были евреи, можно проследить уровень образованности членов общества. Можно отметить их культурную отсталость. Большой процент был малограмотных и безграмотных – соответственно 513 и 191 человек (из 790 членов общества). Среднее образование имели лишь 8 человек [5, л. 56]. Если взять данные Переписи 1926 г. о грамотности населения Гомеля, то можно увидеть довольно-таки высокий уровень образованности городского населения – чуть более 70%, что говорит об успешности проведения кампании по ликвидации всеобщей неграмотности. Причём нужно отметить, что национально-просветительная работа среди национальных меньшинств велась равномерно, что подтверждается официальной статистикой.  Таким образом, перед нами предстают положительные результаты проведения впервые предпринятой в Беларуси попытки организации народного образования в условиях многонационального населения.

 

 Новая экономическая политика внесла изменения в работу органов здравоохранения по сравнению с прежним периодом. Прежде всего это было связано с отказом от принципа бесплатной медпомощи всему населению. Исключение составляли рабочие, которым предоставлялись услуги бесплатной медицинской помощи. Незыблемым остался и принцип бесплатности в отношении крестьянства.  В конце 1921 г. была признана необходимость сокращения штатов медработников до минимума, что было вызвано перенесением расходов по здравоохранению с государственного бюджета на местные средства. В итоге персонал административных органов был сокращен на 80% [25, с. 268-269]. Но, несмотря на это, к 1927 году в Гомеле была достаточно развитая сеть медицинских учреждений. Здесь находилось 9 больничных заведений, рассчитанных на 571 место. Их обслуживало порядка 230 медработников и 30 врачей. Кроме этого в городе находилось 14 поликлиник разного профиля, в которых работало 98 врачей и 110 работников медперсонала [13, с. 62-63].

 

В итоге, перед нами предстаёт крупный город с достаточно развитой инфраструктурой, которая проходила стадию восстановления. Тем не менее, в отмеченный период быстрыми темпами шло развитие всех сфер жизнедеятельности Гомеля, в которых было заинтересовано не только государство, но и сами горожане.

 

 

 

Список использованной литературы: 

 

http://nashkraj.info

 

1. Государственный архив Гомельской области (ГАГО). Фонд - 140.     Оп. 1. - Д. 1.

2. ГАГО. Фонд - 140. Оп. - 1. Д. 3.

3. ГАГО. Фонд - 140. Оп. - 1. Д. 5.

4. ГАГО. Фонд - 140. Оп. - 1. Д. 8.

5. Государственный архив общественных объединений Гомельской области (ГАООГО). Фонд - 1. Оп. 1. - Д. 1713

6. ГАООГО. Фонд - 2. Оп. 1. - Д. 21.

7. ГАООГО. Фонд - 2. Оп. 1. - Д. 66.

8. ГАООГО. Фонд - 2. Оп. 1. - Д. 153.

9. Борисёнок Ю. А. Белорусско–российское пограничье в 1918-44 гг. [текст] // Вопросы истории – 2004 - № 12 – с. 105-112.

 

1. Булгак С. Вынужденная миграция: её содержание и причины [электронный ресурс] //Журнал международного права и международных отношений. 

2005, № 2. http://evolutio.info/index.php?option=com_content&task=view&id=763&Itemid=11311.                        Гимбут. Реализация задач национально-просветительной политики среди национальных меньшинств в 1920-е гг. [текст] // Гісторыя: праблема выкладання. – 2002 –  № 2 – с. 39-46.

 

1. Гiсторыя Беларусі. Курс лекцый [тэкст]. Ч.2. Мн.: Вышэйшая школа, 2002. – 347 с.

13.                        Гомель и городские поселения Гомельщины. Предварительные итоги переписи 1926 г. и некоторые данные текущих учётов и обследований. Гомельское окружное статистическое бюро, 1927. –  80 с.

 

1. Гомель. Историко-экономический очерк. [Текст] – Минск: Наука и техника, 1972. – 232 с.

15.                        Дубянецкі Э. С. Міжнацыянальныя адносіны на Беларусі у 20-я гг.  20 ст. [Тэкст]. Аўтарэферат дысертацыі. – Мінск, 1995. – 19 с.16.                        Еврейское местечко в революции [текст]. Очерки под ред. проф. В. Г. Тана-Богораза. Москва – Ленинград, 1926. –  с. 157-219.17.                        Елізарава Г., Елізараў С. Эк. Раяніраванне і “бел. пытанне” у 1 пал. 1920-х гг. [тэкст] // БГЧ – 1998 - № 2 – с. 62-64.

 

1. Жиромская В. Б. Советский город в 1921-1925 гг.: проблема социальной структуры [текст]. М.: Наука, 1988. – 166 с.

19.                        Замойскі. А. С. Сац.-эканамічнае жыццё этнічных груп у БССР у 1920-я гг. [тэкст] // БГЧ – 2003 - № 3 – с. 50-55.

 

1. Зеленкова А. И., Старовойтов М. И. Гомельщина многонациональная (20-30-е годы 20 века) [текст]. Выпуск 2. – Гомель: ГГУ им. Ф. Скорины, 2000. – 156 с.

2. Календарь-справочник на 1924 год. Гомельское губернское статистическое бюро, 1924. – с. 45-57.

3. Лебедев. С. Гомель. Историко-экономический очерк [текст]. – Минск, 1962. – 168 с.

4. Марцуль Г. С., Сташкевіч М. С. Гісторыя Беларусі: насельніцтва. Фарміраванне і вызначэнне этнічных і дзяржаўна-адміністрацыйных межаў. Беларускае замежжа. [Тэкст]. Мінск: БДУ,  1997. – 132 с.

5. Миткевич А. Е. Этноконфессиональная характеристика населения Гомеля во второй половине 19 - начале 20 вв. [текст]. // Творчество молодых ` 2006. [Текст]. Сб. научных работ / ред. кол.: Д. Г. Лин (отв. ред.) и др. – Гомель, ГГУ им. Ф. Скорины, 2006. – 331с.

6. Отчёт Гомельского губернского исполнительного комитета [текст]. Декабрь 1921 – ноябрь 1922. – с. 14-287.

7. Пичуков В. П., Старовойтов М. И. Гомельщина многонациональная (20-30-е годы 20 века) [текст]. Выпуск 1. Гомель: ГГУ им. Ф. Скорины, 1999. – 235 с.

8. Розенблат Е., Еленская И. Динамика численности и расселения белорусских евреев в 20 веке [электронный ресурс] // Диаспоры –   2002 - № 4, с 27-52.

http://www.demoscope.ru/weekly/2003/0105/analit03.php

 

1. Рубан А. А., Бышык В. І. Асаблівасці нацыянальнага складу насельніцтва г. Гомеля ў 20-я гады [тэкст] // Гомельшчына: старонкі мінулага. Нарысы. ІІ выпуск. – Гомель: ГДУ, 1996. – 190 с.

29.                        Рябцева Н. А. История Гомеля: пособие для вузов [текст]. Гомель: БГУТ, - 2003. – 147 с. 30.                        Савчук Е. Ф. Межнациональные отношения в Советской Беларуси в начале 1920 гг. и усилия КП(б)Б  по интернациональному воспитанию трудящихся [электронный ресурс] // сборник материалов международной научной конференции XXI век актуальные проблемы исторической науки. http://www.hist.bsu.by/konference/savchuk.htm31.                       Чаянкова Г. М. Беларусь у 20-30-я гг. [Текст]. Гомель, - 1994.

 

1.Эбэрхардт П. Дэмаграфічная сiтуацыя на Беларусi: 1897-1989 [тэкст]. Мiнск: Беларускі фонд Сораса, 1997. – 273с.

2.Экономический очерк Гомельской губернии. Издание Гомельское губернское статистическое бюро, 1925. – с. 18-177.

3. Всесоюзная перепись населения 1926 г. Том 10. Отдел 1. Издание ЦСУ СССР. Москва, 1928. – с. 3-288.