http://az.lib.ru/c/chehow_a_p/text_0020.shtml#57

 

Антон Павлович Чехов.

 

Том второй: Рассказы, юморески 1883 - 1884 гг.


КОЕ-ЧТО

 

Г-н ГУЛЕВИЧ (АВТОР) И УТОПЛЕННИК

     В пятницу, 10 июня, в саду "Эрмитаж", на глазах публики,  покончил  с
собой известный талантливый публицист Иван Иванович Иванов. Он утопился  в
пруду... Мир праху твоему, честный, благородный,  погибший  во  цвете  лет
труженик! (Покойному не было еще 30 лет.)
     Еще утром в пятницу покойный  употреблял  огуречный  рассол  и  писал
игривый фельетон, в полдень он весело обедал в кругу своих друзей, в  семь
часов вечера гулял по саду с кокотками, а в восемь...  лишил  себя  жизни!
Иван Иванович слыл за человека веселого, беспечного, любившего пожить...
     О смерти он никогда не думал и не раз хвастался,  что  проживет  "еще
столько  же",  хоть  и  пьянствует  смертельно.  Можете  же  себе  поэтому
представить, как удивленно вытянулись физиономии всех знавших  его,  когда
из зеленого пруда был вытащен его труп!
     - Тут что-то да не так! - пронеслось по саду. - Тут пахнет  насилием!
У покойного нет ни кредиторов, ни жены, ни тещи... он любил жизнь!  Он  не
мог сам утопиться!
     Мысль о   насилии   уступила    свое    место    подозрению,    когда
звукоподражатель г.  Егоров заявил,  что он видел, как за четверть часа до
своей  трагической  кончины  покойный  катался  в  лодке  с  г.  Гулевичем
(автором).  Принялись искать г. Гулевича, и оказалось, что автор в скобках
бежал.
     Задержанный в г.  Серпухове г.  Гулевич (автор) показал сначала,  что
знать ничего не знает, потом же, когда ему сказали, что сознание облегчает
вину,  он  заплакал  и чистосердечно во всем покаялся.  На предварительном
дознании он показал следующее.
     - С Ивановым знаком я недавно. Познакомился с ним, потому что  уважаю
людей печати (в протоколе слово "уважаю" подчеркнуто). В родстве с ним  не
состоял, делов никаких не имел. В злополучный  вечер  угощал  его  чаем  и
портером, потому что уважаю литературу ("уважаю" опять подчеркнуто и рядом
с ним мелким протокольным почерком написано:
 "Какое  упорство!!").  После
чая Иван Иванович сказал, что недурно бы теперь на лодочке  покататься.  Я
согласился с ним, и мы сели в лодку.
     "Расскажите-ка что-нибудь!" - попросил меня Иван Иванович,  когда  мы
отъехали на средину пруда.
     - Я не заставил долго упрашивать  себя  и  начал  свое  классическое:
"Если вам будет угодно"... После первых же двух-трех  фраз  Иван  Иванович
ухватился за живот, покачнулся, и широколиственная листва  (?)  "Эрмитажа"
огласилась дружным (?) смехом  маститого  публициста...  Когда  я  (автор)
оканчивал второй анекдот, Иван Иванович захохотал, покачнулся от хохота...
Это был гомерический хохот. Так мог хохотать один  только  Гомер  (?).  Он
покачнулся, повалился на край... лодка  наклонилась,  и  серебристая  зыбь
скрыла от глаз благодарной России... и - не могу! меня... душат слезы!!
     Это показание несколько несогласно с показанием г.  Егорова. Маститый
звукоподражатель показал,  что Иванов вовсе не хохотал. Напротив, когда он
слушал г.  Гулевича (автора), лицо его было донельзя печально и кисло. Г-н
Егоров,  находясь на берегу,  слышал и видел, как в конце второго анекдота
Иванов схватил себя за голову и воскликнул:  "Как всё старо  и  скучно  на
этом свете! Какая тоска!" Воскликнул и - бултых в воду!
     Суду  остается  теперь  решить,  какое  из  этих  показаний  наиболее
заслуживает доверия. Г-н Гулевич взят на поруки.
     Смерть Иванова не первый смертельный случай в саду "Эрмитаж", и  пора
уже  оградить  ни  в  чем  не  повинную  публику  от  повторения  подобных
случаев... Впрочем, я шучу.

http://az.lib.ru/c/chehow_a_p/text_0020.shtml#57