РУСЬКА (ВОЛИНСЬКА) МЕТРИКА"Руськая" серия Коронной метрики Краткое изложение Предисловия Многовековое пребывание украинских земель в составе различных государств стало причиной распыленности в сфере хранения архивных документов, массовых перемещений целостных документальных комплексов. В полной мере это касается и тех документальных источников, которые откладывались в польской Коронной канцелярии после Люблинской унии 1569 г., когда значительная часть украинской территории перешла под юрисдикцию Короны Польской как части новосозданной Речи Посполитой. После третьего раздела Речи Посполитой множество архивов Польши и Великого княжества Литовского, в том числе и актовые книги королевской канцелярии - Коронная метрика, были конфискованы и перевезены в Санкт-Петербург. И хотя в соответствии с Рижским договором 1920 г. большая часть документов Коронной метрики была возвращена в Варшаву, однако "украинская" группа книг осталась в России и в настоящее время хранится в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) в Москве. Речь идет о 28 томах так называемой Руськой (Волынской) метрики - Руськой серии книг Коронной метрики (далее - РМ), где фиксировались официальные копии документов для центральных украинских земель (Волынского, Киевского, Брацлавского и Черниговского воеводств) в течение 1569-1673 гг. В XIX в. данные книги были ошибочно присоединены петербургскими архивистами к актовым книгам канцелярии Великого княжества Литовского - так называемой Литовской метрике, что привело к большой путанице в понимании их происхождения. Следствием этого стала недооценка важности данного комплекса для украинской истории, а те немногие советские ученые, которые использовали этот источник, либо не пытались, либо не могли проследить его тесную связь с параллельными книгами Коронной канцелярии, хранящимися ныне в Варшаве, - книгами, от которых упомянутая их часть была отделена около двух столетий тому назад. Данное исследование - это попытка исправить упомянутую архивную и историографическую ошибку путем тщательного анализа обстоятельств возникновения руських книг в Коронной канцелярии и их дальнейшей архивной и археографической судьбы. Благодаря сотрудничеству польских, украинских и российских ученых и архивистов, в новой атмосфере открытого поиска появилась возможность реализовать этот многоаспектный подход к данной проблеме. В первой части исследования рассмотрены: общая характеристика Коронной канцелярии Речи Посполитой; тип делопроизводства, языковые особенности ведения книг и юридические основания создания отдельной серии руських книг; работа канцелярии и разновидности руських документов; канцеляристы и характер книг РМ до 1629 г.; процесс постепенной полонизации канцелярии после аннексии Чернигово-Северской земли в 1618 г. и сопутствующее слияние РМ с коронными книгами канцелярии в 1650-1660-х гг. Данный анализ покажет, насколько важно для исследователей украинской истории рассматривать эти источники в контексте общего массива актовых книг польской Коронной канцелярии, неотъемлемую часть которых они составляют. Вторая часть исследования посвящена таким проблемам: кодикологи-ческому анализу книг РМ; характеристике подокументных реестров книг РМ; архивной истории РМ после 1795 г.; археографической судьбе РМ. Собственно публикация регестов включает: автентичные самоназвания документов, зафиксированные в руських книгах; наиболее ранний подокументный реестр заголовков, составленный для Коронной канцелярии Стефаном Казимиром Ганкевичем в 1673 г., когда серия прекратила свое существование; более детализированный реестр тех же заголовков, подготовленный Яном Францишком Цивинским (ок. 1765-1775). В рамках совместного проекта, в продолжение и развитие настоящей публикации польскими коллегами подготовлен реестр документов за весь период существования Руськой серии, адресованных украинским землям, но записанных в "латинские" книги Коронной канцелярии. Наше исследование в значительной степени основывается на этом реестре, хотя он еще не совсем готов к изданию. Международный исследовательский и издательский проект, связанный с данными публикациями, нацелен на открытие этих первостепенных источников для изучения как самих документов, так и канцелярий, где они создавались, а также архивов, где они хранились в течение последних 300 лет. В то же время эти источники являются важным примером перемещенных архивов в Восточной Европе как результата изменения государственных границ, действий политиков и, соответственно, - "историографических" последствий указанных факторов. I. Деятельность Коронной канцелярии, руськие писари и подготовка руських книг Актовые книги Метрики для канцелярий Речи Посполитой С образованием в 1569 г. Речи Посполитой от Великого княжества Литовского к Короне Польской отошли три воеводства - Волынское, Брацлавское и Киевское. В начале XVII в. польская администрация распространила свою юрисдикцию на Черниговскую землю, которая вместе с Новгород-Северским была аннексирована от России согласно Деулинскому перемирию (1618). Этот регион вместе со Смоленском находился под двойным управлением Короны и ВКЛ до Поляновского договора (1634), после чего было создано новое коронное воеводство - Черниговское (1635). Политико-административные изменения 1569 г. не привели к значительной модификации местного управления, действующего законодательства и делопроизводства на территории бывших земель ВКЛ. В то же время в делопроизводстве Коронной канцелярии появились существенные инновации, вызванные инкорпорацией трех воеводств. Коронная и Литовская метрики. Практика делопроизводства польской Коронной канцелярии, вероятнее всего, стала примером для ВКЛ с конца XIV в., когда династическая уния впервые объединила два государства. Хотя престол польского короля и великого князя литовского занимало, как правило, одно и то же лицо, существовали отдельные канцелярии - коронная и великокняжеская. Соответственно, канцелярские книги и архивы в целом велись отдельно. По крайней мере с середины XV в. в обеих канцеляриях стала регулярной практика ведения книг, в которые записывались официальные копии большинства документов, выданных главной канцелярией и подканцелярией (во главе с канцлером и подканцлером). Отсюда берут начало параллельные комплексы книг, известных, соответственно, как Литовская метрика (Асtа/Меtriса Маgni Dusatus Lithuaniae; Меtrуka Litewska) и Коронная метрика (Меtricа Rеgni Роlоniае; Меtrуka Когоnnа). Использование понятия "метрика" в Польше и Литве в качестве технического термина для обозначения актовых книг или реестров, куда записывались копии официальных документов, выданных определенными учреждениями или канцелярией, фиксируется с конца XV в. Позже этот термин стал применяться главным образом к ранним актовым книгам Коронной канцелярии, возникшим до 1620-х годов. Часть книг различного происхождения со временем была объединена с корпусом метрики и, таким образом, стала восприниматься как ее часть. Однако оригиналы привилеев и большая часть книг метрики хранились в канцелярии и передавались от канцлера к канцлеру, пока не возникала необходимость их постоянного использования в канцелярии. И только позже, в XIX в., после того как высший архив Речи Посполитой был перевезен в Санкт-Петербург, термин "метрика" стал употребляться также применительно к другим архивным материалам. Практика ведения книг в обоих государствах совершенствовалась. Со временем книги главной канцелярии отделились от подканцлерских; была проведена типологическая дифференциация книг. Вероятнее всего, разделение на серии произошло только после возвращения в 1664 г. Коронного архива из Швеции. Архив канцелярии, вывезенный из королевского замка в Варшаве шведскими войсками в 1655 г. и возвращенный после Оливского мира 1660 г., был упорядочен и описан официальным метрикантом Коронной канцелярии Стефаном Казимиром Ганкевичем. В Синопсисе, составленном в 1665/1666-1673 гг., зафиксированы перечни книг судебных декретов (libri decretorum), частно-правовых сделок и привилеев (libri inscriptionum, privilegiorum et recognitionum), посольских книг (libri legationum) и книг люстраций королевских имений (libri lustrationum). В специальный раздел были внесены книги декретов референдарского суда (dekreta sądów referendarskich) и протоколы различных судебных декретов, дарственных и других привилеев. Каждой книге при этом был присвоен буквенно-цифровой номер. Разделение на серии, подобное установленному Ганкевичем для Коронной метрики, для Литовской метрики произведено не было, хотя определенные различия в составе книг фиксировались. Когда оба архива (Коронный и Литовский) оказались в Санкт-Петербурге, книги Литовской метрики были поделены по тому же принципу, что и Коронная метрика. Однако эта классификация была произведена поспешно и без должного внимания к содержанию ее составных частей. Многие из допущенных при этом ошибок проникли в более поздние инвентари, включая и тот, на основании которого исследуемые нами книги как часть Литовской метрики хранятся в Москве. Книги записей (libri inscriptionum, privilegiorum et recognitionum; księgi wspisów). В современной польской архивной практике все канцелярские книги Коронной метрики, к которым относились официальные копии королевских привилеев, подтверждений или других общественно-правовых актов, носят общее название: "книги записей" (księgi wspisów). Однако в практике самих книг XVI-XVII вв. наблюдаем последовательное размежевание привилеев, выданных от имени короля, и частных сделок, подтвержденных королевской санкцией. Книги печатанных документов (libri sigillata; księgi sigillat). Начиная с 1658 г. в состав Метрики были введены специальные книги для регулярной фиксации всех документов, скрепленных печатью Главной коронной канцелярии (księgi sigillat). Аналогичные реестры подканцелярии сохранились с 1669 г. Книги декретов (libri decretorum; księgi dekretów). C XVI в. в составе Коронной метрики как разновидность книг записей появились отдельные книги для фиксации судебных декретов (księgi dekretów). Судебные декреты и относящиеся к ним решения записывались в Коронную метрику и исходили только от коронного ассесорского суда и сеймовых судов (s№d asesorski, s№d relacyjny, sąd sejmowy), а также от референдарского суда (sąd referendarski). Большая часть этих книг погибла во время Варшавского восстания 1944 г. Посольские книги (libri legationum; księgi poselstw). Коронные дипломатические реестры (или посольские книги) включали копии королевских писем монархам других стран, инструкции послам и другим дипломатам, отчеты о переговорах с другими государствами, которые, как правило, не вносились в книги записей. Делопроизводственный язык. В обеих канцеляриях, Коронной и Литовской, записи в официальные актовые книги Метрики вносились на том языке, на котором был выдан сам документ. В XV-XVI вв. в Коронной канцелярии основным языком административно-судебного делопроизводства была латынь. Документы Коронной канцелярии, адресованные западно-украинским землям, были записаны no-латыни в соответствующих книгах главной Коронной метрики. Что касается земель ВКЛ, то в XV-XVI вв. основным языком местных судов и администраций был так называемый руський язык, который употреблялся и в великокняжеской канцелярии. Как книжный вариант старобелорусского и староукраинского языков, с ощутимыми отличиями от языка Московского государства, он утвердился также в качестве канцелярского языка местных административно-судебных органов и законодательства до XVII в. В российской и советской академической традиции за этим языком прочно утвердилось название "старобелорусский". Истоки Руськой серии Обстоятельства появления серии. Чтобы понять истоки отдельной серии актовых документальных книг Коронной канцелярии для Волынского, Брацлавского и Киевского воеводств, необходимо учитывать несколько факторов. Узаконенная норма использования руського языка была, без сомнения, главной причиной возникновения упомянутой серии. Привилей унии 1569 г., по которому суверенитет над этими землями переходил от ВКЛ к Короне, гарантировал сохранение традиционного законодательства и руського языка не только для местных судов, но и для всех документов, адресованных из Коронной канцелярии в три украинские воеводства, что и подтолкнуло к появлению отдельной серии книг. Однако язык не был единственным фактором, так как, например, в последнем томе РМ 29 все документы, начиная с 1653 г., записывались по-польски. Существовали и другие особенности юридического быта, в частности - использование отдельного свода прав (Второй Литовский Статут), что способствовало обособлению РМ. Опосредованно обособленность книг отражала своего рода административную, юридическую и территориальную автономию, de facto признанную за присоединенными воеводствами в привилее Люблинской унии. Тот факт, что данные украинские земли прежде не были в составе Короны, а также наличие здесь устойчивых административных и культурных традиций, усиливали региональную специфику трех упомянутых воеводств в составе Речи Посполитой. Особенно важное значение сыграло также возрастание роли Православной Церкви. Серия РМ в наиболее общих чертах представляла собой как бы продолжение Литовской метрики, где до унии фиксировались документы Киевской и Волынской земель (последняя в 1566 гг. была разделена на Волынское и Брацлавское воеводства). Примечательно, что книги РМ, как правило, являются менее формализованными, чем параллельные коронные книги, составленные в "латинской" канцелярии. Обособленное хранение и ведение книг РМ в Коронной канцелярии продолжалось до середины XVII в., то есть до времени, когда польский язык стал постепенно вытеснять руський в административной и судебной сферах на этих территориях, а некоторая часть последних оказалась вне юрисдикции Короны. Состав книг РМ. Серия РМ впервые описана как отдельная серия в Синопсисе, составленном в 1665-1666 гг. метрикантом Коронной канцелярии Стефаном Казимиром Ганкевичем, который одновременно занимал должность коронного секретаря и декретового писаря для Волыни. Внутри комплекса Коронной метрики Ганкевич выделил подгруппу из 24-х томов, которую назвал Акты или русъкие и польские книги Волынского, Брацлавского, Киевского и Черниговского воеводств, в которые записаны декреты, привилеи, записи и другие различные дела. Он описал эти книги на польском языке (а не по-латыни, как описано в Синопсисе большинство других книг), обозначив их нумерацией от А-1 до SB-24. Позже, в 1673 г., когда он подготовил подокументный инвентарь РМ, туда было дописано еще 5 книг. В Москве в составе фонда Литовская метрика (ф. 389) РГАДА сейчас хранится 28 подлинных книг РМ. Они составляют отдельный подраздел из 30 томов (два из последнего относятся к собственно Литовской метрике, а не к РМ). Кроме того, в Курникской библиотеке Польской академии наук нами найдена еще одна книга РМ с документами за 1609-1612 гг., которая восполняет хронологический пропуск в имеющихся книгах. При возвращении Коронной метрики из Швеции в Варшаву (1660) эта книга почему-то осталась в Швеции и в 1810 г. была подарена шведским королем князю Адаму Ежи Чарторыскому. Таким образом, сегодня к комплексу РМ можно отнести 29 книг, которые расположены нами в хронологическом порядке - от РМ 1 до РМ 29. Сюда же относятся пять копийных книг того времени - официальных извлечений или протоколов. Три из них находятся в AGAD и обозначены нами как РМх 30, РМх 32 и РМх 34. Две другие книги судебных протоколов РМ, зафиксированные Ганкевичем в Синопсисе (РМх 31 и РМх 33), не найдены. Таким образом, все руськие книги, перечисленные Ганкевичем с 1665 по 1673 гг., можна считать учтенными. Хронологические же лакуны и очевидные пробелы в документации наводят на мысль о периодах бездеятельности либо о потерях и изъятиях отдельных фрагментов (фасцикулов) из переплетенных томов. О самоназвании серии РМ. В самих книгах и других текстах XVII в. термин руськая употребляется чаще, чем волынская. Термин руськая в Коронной канцелярии имел двойную нагрузку: с одной стороны, он указывал на регион, которому адресовались документы, с другой - на их язык. Понятие волынская редко употребляется в качестве названия серии, особенно в XVI в., и, в частности в автентичных кириллических текстах. Однако в последние годы писарства Ганкевича Волынское воеводство оставалось единственным из четырех, полностью входивших в состав Речи Посполитой. Часть Киевщины и Брацлавщины, а также Черниговщина (то есть Украина в тогдашнем понимании) отошли к казацкому Гетманату. Поэтому не удивительно, что именно в это время чаще употребляется термин, связанный с Волынью. В предисловии к Описи 1887 г. Ст. Пташицкий назвал Руськую серию Волынской метрикой. Это объясняется тем, что в Российской империи XIX в. понятие русъкии не ассоциировалось с Украиной и, собственно, в такой (а не в российской - русский) транскрипции не употреблялось. В польской же историографии указанная серия, как правило, называется Руськой или Волынской метрикой (Metryka ruska; Metryka wołyńska). В 1923 г. книги РМ под названием Волынская метрика были отделены от остальных книг Коронной метрики, возвращенных в Польшу согласно Рижскому договору. До 50-х годов материалы, оставшиеся в ЦГАДА, назвали фондом Литовской и Волынской метрик. Понятие метрика (в значении реестр) при ссылках на отдельные книги или собрание книг серии РМ до 1620-х гг. встречается редко. В середине XVII в. при Ганкевиче слово метрика использовалось намного чаще. Неоднократно встречаются упоминания о метрике определенного воеводства, например Киевского или Брацлавского, хотя на самом деле специальных книг для того или иного воеводства никогда не существовало. Что же касается понятия Руськая или Волынская метрика, то оно также никогда не было абсолютно вычлененным из состава Коронной метрики как самостоятельная единица. Коронные документы для руських земель Привилеи. Документы, записанные в книги РМ, следует рассматривать как часть всего комплекса Коронной метрики, продукт деятельности Коронной канцелярии, адресованный украинским землям. "Украинские" документы XVII в. параллельно записывались и в другие книги Коронной метрики. Официальные привилеи, дарственные или другие документы, адресованные шляхте, органам местного самоуправления или церковным учреждениям, как правило, вносились в копиях в соответствующую книгу канцлера или подканцлера, то есть в Коронную метрику. Коронные документы составлялись по определенному канцелярскому образцу, зафиксированному в формулярниках. Аналогичного руководства для составления докумен гов серии РМ не выявлено, поэтому четкае разделение дипломатических разновидностей документов произвести здесь довольно трудно. Самоназвания этих документов представлены во многих лексических вариантах, отображающих их полонизацию или русификацию сравнительно с первоначальным образцом, написанным по-латыни. При этом не всегда придерживались четкого смыслового разграничения документов, акт под одним названием мог фактически содержать несколько смысловых разновидностей. Так, королевские жалованные акты или дарственные привилеи чаще всего фиксировали предоставление отдельным лицам, монастырям или церквам определенных земельных пожалований; иногда речь шла о дополнительных привилеях шляхтичам или, наоборот, об их обязанностях. Особый интерес представляют королевские привилеи о предоставлении прав и льгот городам и местечкам (fundatio или locatio), в частности - на самоуправление по магдебургскому праву либо на регулярные открытые торги и ярмарки. Отдельные документы определяли права и льготы ремесленных цехов или купеческих гильдий. Большую группу составляют королевские подтверждения привилеев, предоставленных ранее (confirmatio, potwierdzenie). Значительным является количество королевских привилеев определенным лицам на почетные титулы, общегосударственные и региональные должности. В больших городах мещане сами выбирали войта (advocatus; wńjt); эта акция также подтверждалась официальным королевским актом. Позже, с середины XVII в., издавались королевские подтверждения относительно избрания казацкой старшины. Подтверждение частно-правовых актов. В книги Коронной метрики традиционно записывались королевские подтверждения частно-правовых сделок. С середины XVII в. реестры документов опечатывались Коронной канцелярией (księgi sigillat), включая и документы, касающиеся украинских земель. Вместе с тем многие менее важные документы, например письма, мандаты, паспорта на право свободного проезда и т.д., фиксировались только в реестрах и не записывались в книги Метрики полными текстами. Судебные документы. В большинство книг РМ судебные декреты и другая судебная документация хотя иногда и записывались вместе с привилеями и прочими официальными актами, однако, как правило, они выделялись в отдельные тетради (фасцикулы). При Ганкевиче некоторые судебные декреты, касающиеся украинских земель, также вносились в латинские декретовые книги, хотя лакуны в составе Руськой серии делают верификацию их точного количества невозможной. Записи официальных копий. Как правило, регистрация производилась одновременно с изданием документа, однако имеются примеры, когда это происходило несколько позже. Реципиент был обязан заплатить за внесение акта в книги; иногда встречаются отметки об оплате. Нередко реципиент регистрировал документ несколько раз, начиная с книги записей местного суда, действовавшего на территории его проживания. Поэтому копии многих документов, помещенных в книгах РМ, можно найти в сохранившихся актовых книгах гродских и земских судов Волыни. Королевские письма и дипломатическая документация. Только три книги РМ из канцелярии Яна Замойского содержат копии королевской корреспонденции дипломатического характера, которые по логике должны были попасть в посольские книги. Это показательный факт - копии выполнены на руськом языке руським писарем из канцелярии Замойского. Служащие канцелярии и характер руських книг до 1629 г. Делопроизводство Коронной канцелярии и состав должностных лиц, работавших с документами, касающимися украинских земель, на сегодня изучены недостаточно. Под руководством канцлера или подканцлера служащие низших рангов - регенты, писари, подписки - готовили и регистрировали документы в соответствующих книгах, причем каждый из них выполнял определенные функции. Достаточно полный именной перечень служащих представлен в одном из справочников Коронной канцелярии середины XVII в., однако без уточнения обязанностей и срока службы служащих различных рангов. В конце XVI - на протяжении XVII вв. канцелярия функционировала по-разному, в зависимости от обстоятельств - требований королей и их канцлеров и подканцлеров, местонахождения королевского двора, непосредственной ситуации в канцелярии, наличия соответствующего персонала, знания служащими руського языка и делопроизводства. Многие из этих факторов отражены в отдельных томах. Очевидно, именно по этой причине канцелярское делопроизводство, продуктом которого являются книги РМ, менее формализировано, нежели это наблюдается в латинских книгах Коронной метрики, и имеет много общего с Литовской метрикой. Канцлеры и подканцлеры. Для проведения анализа актовых книг в контексте нашего исследования важно знать, кто именно занимал пост канцлера и полканцлера, поскольку непосредственно для них готовились книги; содержание последних отображало их интересы и деятельность. Канцлер или подканцлер, очевидно, ставил подпись и печать на отдельных письмах и других документах, изданных канцелярией, поэтому его имя часто (но не всегда) вписывалось в официально зарегистрированные копии. Непосредственно канцелярские подписки. Квалифицированный писец (по тогдашней канцелярской терминологии - подписок, podpisek) обычно готовил докуменг для записи в книгу, а затем он же или другой писец сверял текст и перед каждой записью каллиграфически вносил его официальное название. Эти своеобразные заголовки помогали оперативно ориентироваться в содержании книги. Именно они воспроизведены в нашем издании. В книгах РМ имена подписков не указывались, за исключением одной записи за 1609 г. Писари. Центральным должностным лицом канцелярии был писарь (notarius; pisarz), персонально отвечавший за каждую книгу Коронной метрики или за каждый фасцикул. Во многих книгах имя писаря указано на титульном листе или в конце переплетенного тома, иногда - в пометках на форзацах. Ганкевич в Синопсисе также называет имена писарей, связанных с отдельными книгами. Иногда в одной книге встречаются почерка и подписи разных лиц, что свидетельствует об одновременной работе над книгой нескольких писарей. На протяжении XVII в. канцелярское делопроизводство заметно формализируется, в частности становится нормой процедура проверки документов в конце года, а также после заполнения фасцикулов, когда они готовились к переплету. Так, две книги - РМ26 и РМ28 - своевременно не были переплетены, однако после возвращения метрики из Швеции Ганкевич собрал и упорядочил их. Руськие писари и их канцелярские обязанности до 1629 г. На протяжении всего существования Руськой серии в штате канцелярии должен был состоять отдельный служащий - писарь (pisarz), отвечающий за исходящие документы Коронной канцелярии для украинских земель и правильную регистрацию их копий в книгах Руськой метрики. До конца 1620-х годов этим занимались два руських писаря, знавшие язык и правовую специфику украинских воеводств - один служил у канцлера, второй - у подканцлера. После 1630 г. указанные обязанности исполнял только один писарь - pisarz dekretowy ruski. Обычно во время службы писари получали привилеи от короля, например земли или дополнительные должности. В течение первого полустолетия существования Руськой серии (1569-1629) в канцелярии последовательно работали три основных руських писаря. Кроме этого еще не менее семи лиц были формально определены на эту службу, но работали в Коронной канцелярии непродолжительное время. Все они происходят из мелкой шляхты; о большинстве биографические сведения скудны, за исключением нескольких лиц, добившихся более заметных постов при дворе либо в органах местного шляхетского самоуправления. Первые 22 года (до 1591 г.) писарем семи и части восьмой книги был Лаврин Гнивошович Писочинский (Laurenty или Јawryn Piaseczyński), который родился в 1550 г., а умер около 1606 г. Выходец из старинного волынско-брацлавского рода, он был, без сомнения, наиболее значительным писарем РМ. Первоначально Руськая серия следовала традиционной модели Коронной канцелярии, согласно которой один писарь служил светскому лицу, другой - представителю духовенства (в паре канцлер/подканцлер один сановник был обязательно светским, другой - духовным лицом). Писочинский, очевидно, являлся единственным писарем, постоянно подчиненным представителю духовенства. Второй известный писарь, Флориан Семенович Олешко (Florian Oleszko) (ок. 1565-1628), начал служить в 1583 г. при канцлере Яне Замойском. Олешко происходил из респектабельного волынского рода; в течение почти 36 лет (до 1619 г.) он руководил подготовкой шести книг РМ; неизвестно, сколько лет он служил в канцелярии, а сколько - в подканцелярии. До 1626 г. обязанности второго писаря РМ исполняли разные лица на протяжении короткого времени или на временных основаниях, отвечая за одну или две книги, иногда - только за отдельные фасцикулы одного из томов. До 1620 г. документы в книгах РМ, за некоторыми исключениями, записывались кириллицей и не повторялись в латинском варианте в других томах Коронной метрики. После аннексии Чернигово-Северщины (1618) произошли значительные изменения в делопроизводстве РМ - привилеи для этого региона издавались на польском языке и довольно беспорядочно регистрировались то в РМ, то в латинских книгах метрики. В целом, после смерти писаря РМ Захария Еловицкого, последовавшей в конце 1629 г., обязанности писаря, как и сама серия РМ, утратили свою определенность. С 30-х годов XVII в. здесь служил только один руський писарь, назначаемый специально для судебных декретов (pisarz dekretowy ruski); параллельно он занимался и другими делами главной канцелярии, как, например, Ян Бедерман (Бендерман) (умер в 1652 г.). Его преемник Стефан Ганкевич, вначале писарь королевы, был впоследствии назначен руським писарем судебных декретов, а с 1658 г. - официальным архивистом (метрикантом) всей Коронной метрики. Полонизация и упадок Руськой серии. Юридическая сила руського языка, подпитывавшаяся территориальной, культурной и религиозной обособленностью Волынского, Брацлавского, Киевского, а позднее - и Черниговского воеводств, определяла главную целесообразность отдельной серии актовых книг в составе Коронной метрики. Однако усиливающаяся полонизация знати постепенно вносила изменения в практику делопроизводства. Хотя религиозные и юридические особенности еще сохранялись, с упадком языка практическая необходимость в отдельной серии РМ начала утрачивать значение. Широкий круг проблем, связанных с вытеснением руського языка польским в сферах образования, права, управления, достаточно подробно освещен в исследованиях Януша Тазбира, Генрика Литвина, Терезы Хинчевской-Геннель, Наталии Яковенко. Хотя дискуссии о степени общей полонизации и характере ассимиляции украинской знати продолжаются, несомненно одно: использование родного языка в юридической сфере сужалось. Это выразительно прослеживается по его упадку в качестве основного делопроизводственного языка местных судов и управленческих структур Волыни и Центральной Украины к середине XVII в. Привилеи для Черниговщины и Новгород-Северщины. Использование руського языка в РМ сократилось в последний период правления короля Сигизмунда III вследствие продвижения Речи Посполитой на восток, то есть в северо-восточную часть нынешней Украины. Изменения в канцелярской практике украинских земель начались при канцлере Феликсе Криском (1613-1618), заметно ускорившись после аннексии Чернигово-Северщины в 1618г. (этот регион до 1635 г. находился под общей юрисдикцией Короны и ВКЛ, впоследствии его северная часть отошла к новосозданному Смоленскому воеводству ВКЛ, а южная - к Черниговскому воеводству Короны Польской). Огромное количество привилеев Короны о пожаловании земли и служебных постов на новоприсоединенных территориях для лиц, принимавших участие в успешных войнах с Россией, вносилось в книги Метрики на протяжении 1620-х и в начале 1630-х гг., однако отдельных книг для регистрации таких документов не существовало. Так, документация новосозданного Черниговского воеводства вносилась в Коронную метрику непоследовательно: одни акты - в РМ, другие -в книги главной, "латинской" серии. И хотя последние по традиции велись еще по-латыни, однако большинство упомянутых черниговских привилеев зафиксировано тут по-польски. Это, очевидно, отражает двусмысленность ситуации: на Чернигово-Северщину не распространялись нормы Люблинского унийного привился об обязательном использовании руського языка, а латинской традиции только что аннексированная территория, разумеется, не имела. Не исключено, что языковый фактор сыграл свою роль в том, что документы, подлежащие внесению в книги "латинской" серии, не были четко обособлены от вносимых в руськую серию. Польский язык в руських привилеях до 1629 г. Отдельные привилеи на польском языке появляются в книге РМ21 за 1615 г., при канцлере Феликсе Криском. В книге РМ23 (1616-1626), подготовленной писарем Криштофом Баковецким, уже 40 % из 154 привилеев - польскоязычные. В 1620-1621 гг. их количество увеличилось еще заметнее, поскольку почти во всех зарегистрированных документах шла речь о присоединенных территориях Чернигово-Северщины. Позже, когда привилеи вновь касались преимущественно Волынского, Брацлавского и Киевского воеводств, процент польскоязычных актов уменьшился. Руськие привилеи в "латинских" книгах Коронной метрики до 1629 г. Параллельно увеличивалось количество привилеев, адресованных украинским воеводствам, которые регистрировались в "латинских" книгах Коронной канцелярии по-польски, реже - по-латыни. Так, лишь в одной книге MК 165 (1621) их число достигает 48. По содержанию - это привилеи на земли, почетные титулы и уряды, нередко адресованные не только коронной шляхте, но и лицам украинских воеводств: вероятно, коронная канцелярия была настолько загружена, что у нее не оставалось времени на последовательную адресную регистрацию. Кроме того, в книги Коронной канцелярии записывались привилеи знати из центральных польских земель, которым были пожалованы земли или служебные посты в Чернигово-Северщине. Обращение этих лиц к реестрам "латинской" канцелярии естественно, потому что Руськая серия воспринималась ими как нечто чуждое. Удельный вес привилеев для украинских воеводств в "латинских" книгах метрики продолжал увеличиваться и в середине - второй половине 1620-х гг. Для получения окончательных выводов необходимо осуществить тщательный анализ всех "украинских" привилеев в книгах Коронной метрики данного периода. Однако и без этого ясно, что РМ уже не принадлежала исключительная роль в их фиксации. Руський язык в судебных декретах до 1652 г. Несмотря на широкое использование в привилеях после 1618 г. польского языка, судебная документация еще долго пользовалась руським языком, впрочем - иногда это оставалось не более, чем формальностью. Например, в упомянутой книге РМ 23 (1616-1626), оформленной Баковецким, из 130 руських судебных декретов два зарегистрированы фактически по-польски, хотя их вводные и заключительные клаузулы написаны на руськом языке. Первые семь польскоязычных судебных декретов содержатся в книге Еловицкого РМ 24 за 1626 г.; аналогично оформлены и восемь судебных актов 1628 г. в последнем фасцикуле этой книги. На обороте ее титульного листа - запись писаря о том, что "закон не исполняется", поскольку некоторые руськие декреты "написаны на польском языке или по-латыни" и "вписывались в книги Латинской метрики", тогда как должны быть написаны на руськом языке и внесены в книги РМ. С 1629 по 1652 гг. единственным официальным писарем РМ был Ян Бсдерман из Луцка. В это время руський язык использовался преимущественно для судебных декретов. Между 1631 и 1652 гг. Бедерман полностью оформил три и частично - две книги РМ. Детально проследить работу писаря не представляется возможным, поскольку не все его книги были своевременно переплетены: похоже, РМ 26 и РМ 28 составлялись из приготовленных позже копий, а не автентичных реестров. Есть пропуски и среди сохранившихся руських декретов за 1630, 1632, 1642, 1644, 1648-1651 гг. В целом, Бедерман был последним писарем Коронной канцелярии, готовившим документы на руськом языке. Однако даже тогда, когда официальные копии судебных декретов регистрировались на руськом языке, протоколы, выдержки и копии оформлялись по-польски. Если признать книгу РМ 28 (1637-1644) подборкой составленных Бедерманом на польском языке протоколов, это в значительной мере прольет свет на языковые вопросы, касающиеся тогдашней судебной практики. За исключением нескольких записей, все они повторены в кириллических текстах книги РМ 27. Показательно, что некоторые судебные документы за этот период были записаны в другие судебные книги Коронной канцелярии, особенно в 1640 г., причем их копии в РМ отсутствуют. Существование польских протоколов свидетельствует, что судебные декреты сеймового суда подавались для записи на польском языке, а далее их официальная регистрация в актовых книгах осуществлялась в руськом переводе. Активное использование польского языка для судебных актов украинских земель наблюдается и в 1647 г., по крайней мере, единственно уцелевшие зарегистрированные декреты из книг за этот год (РМ 26) сохранились именно в польскоязычных копиях. Заверенная копия единственного руського декрета за 1647 г. свидетельствует, что руський язык, возможно, еще какое-то время использовался при оформлении официальных копий. Во вступительном протоколе указывалось, что акт был "переведен с руського языка на польский". Книги руських судебных декретов за 1648-1651 гг. не сохранились вообще, идентификация же нескольких заверенных выписей, хронологически связанных с этими датами, показывает, однако, что книги велись. Семь кириллических декретов за 1652 г., оформленных Бедерманом, зарегистрированы в последней книге РМ 29. Два из них - официально заверенные польскоязычные копии - свидетельствуют, что хотя традиция регистрации судебных декретов на руськом языке еще сохранялась, официальные выписи из Коронной канцелярии уже выдавались на польском языке. Это были семь последних декретов Коронной метрики, написанных по-руськи. Польский язык в привилеях 1630-1650 гг. В 30-х -40-х гг. XVII в. язык привилеев для украинских земель, так же, как роль и функции писарей РМ, претерпел еще более радикальные изменения, нежели язык судебных декретов. За исключением нескольких подтверждений или официальных облят ранних сделок, записанных в книги кириллицей, актов на руськом языке практически уже нет. Более того, в 1631 г. официальные копии 20 из 22 привилеев, внесенных в две книги РМ, выполнены на польском языке. Аналогично, в 1645 г. все 17 привилеев из книги РМ 26 зарегистрированы по-польски. Характерно, что за 1632, 1641-1644 и 1646-1652 гг. в РМ не сохранилось ни одного документа приви-лейного или подтвердительного содержания. Это наводит на мысль о том, что их последовательно прекратили регистрировать отдельно. Руськие привилеи в коронных книгах "латинской" канцелярии 1630-1652 гг. Намного больше привилеев, адресованных украинским воеводствам, появляется в 1630-х гг. в "латинских книгах" Коронной метрики. Даже в 1635 г., когда в книге РМ 26 записано рекордное для данного десятилетия число таких актов - 33, в Коронной метрике главной канцелярии (МК 180, МК 181, МК 182) общее количество аналогичных привилеев составляет не менее 56, хотя практика их отдельной регистрации, казалось, должна была сохраняться, как видно из недавно обнаруженной в AGAD книги протоколов привилеев (МК 354). Ряд параллельных записей представляется недоразумением. Главной причиной, видимо, была нерегулярность оформления книг РМ. Несомненно и то, что некоторые лица предпочитали закреплять свои привилегии в более престижных книгах Коронной канцелярии, даже если они касались украинских земель. При относительно неформализованной процедуре ведения книг достичь этого было несложно. Именно поэтому, очевидно, значительная часть важнейших украинских привилеев не была зарегистрирована в книгах РМ. Помимо этого, отсутствие ряда завершенных руських фасцикулов за 1640-е годы, как и отсутствие книг декретов, позволяет предполагать наличие значительных пробелов в уцелевших книгах. Так, существование важного украинского фасцикула с 17-ю привилеями за 1645 г. наводит на мысль о том, что, по крайней мере, в этом году обособленность серии РМ все еще сохранялась, даже в польско-язычном виде. Однако параллельно активно функционировала и главная канцелярия: в ее книги за 1645 г. внесено 30 документов, адресованных украинским землям, что почти вдвое больше, чем в упомянутой книге РМ. Что касается украинских привилеев 1646-1658 гг., то они не сохранились, как не уцелели и протоколы, где фиксировалась их регистрация в книгах. Не исключено, что начало казацких войн еще более ослабило потребность в отдельной серии книг, в то время как в "латинских книгах" регистрация привилеев для украинских воеводств расширилась. Роль руського писаря. Несмотря на усиливающуюся полонизацию украинского акта, а также регистрацию все большего количества привилеев в латинских книгах Коронной метрики, украинская знать продолжала настаивать на назначении руських писарей из своей среды. Так, в инструкции Луцкого сеймика 1638 г. своим послам на сейм есть специальный пункт о "выходцах из их воеводств, которые знают право таким, как оно написано на руськом языке", и которые "должны обслуживать Руськую метрику". Очевидно, это требование сейм не удовлетворил, поскольку сведения об изменениях в составе канцелярии в этом году отсутствуют. Ничего не изменилось и впоследствии. Например, из уцелевшего фасцикула за 1645 г. следует, что только один из 14 привилеев был заверен Бедерманом, другие же заверялись лицами, которые одновременно заверяли документы в главных "латинских" книгах. После смерти Бедермана в 1652 г. использование руського языка в Коронной метрике полностью прекратилось: два последущие (и последние) десятилетия в истории существования РМ (1653-1673) представлены единственной (и последней) книгой, составленной во времена писарства Стефана Ганкевича. Ганкевич и конец Руськой серии (1653-1673) Существованию отдельной серии книг для украинских земель, отображающей степень их административной автономии и подчеркивающей обособленность региона, положили конец войны и революционные изменения середины XVII в. После восстания Богдана Хмельницкого и послевоенных соглашений на часть упомянутых земель уже не распространялась юрисдикция Коронной канцелярии. По Переяславскому договору 1654 г. на эту часть Украины претендовала Москва, хотя ее реальный статус еще несколько десятилетий оставался неопределенным; Киев с окрестностями, левобережная часть Киевского и Черниговское воеводства отошли к новообразованному казацкому Гетманату. На Волыни и в западной части Киевского воеводства, оставшихся в составе Речи Посполитой, полонизационные процессы среди украинской элиты во второй половине XVII в. заметно усилились. Это, в свою очередь, привело к резкому сокращению, а затем и окончательному исчезновению руського языка из документов Коронной канцелярии. Лингвистическая полонизация руськой элиты устраняла потребность в лингвистическом разделении делопроизводства Коронной канцелярии, что отображало более широкие тенденции в развитии украинского общества, достаточно полно представленные в длительный период деятельности последнего писаря РМ Стефана Ганкевича. Стефан Ганкевич и руськие документы 1653-1658 гг. Стефан Казимир Ганкевич (умер в 1701 г.) был назначен декретовым писарем для документов главной Коронной канцелярии после смерти Бедермана в 1653 г. Выходец из силезского рода, Ганкевич родился в Остроге на Волыни, где его семья находилась на службе у князей Острожских. Период Ганкевича четко отражает снижение статуса РМ. За все время его службы для фиксации украинских дел велась единственная книга - РМ 29; одновременно он отвечал и за все восемь "латинских" книг записей. Конечная дата документов книги РМ 29 (1673) знаменует завершение работы Ганкевича в канцелярии, а также подготовку им индекса всей Руськой серии. Что касается привилеев, то за 1646-1658 гг. они не сохранились. Вероятно, их не издавали вообще, поскольку Ганкевич не упоминает об утратах. По всей вероятности, после 1646 г., а особенно во время казацких войн и шведского вторжения, служащие канцелярии не утруждали себя заботой о ведении отдельной книги привилеев РМ. Во-первых, последние записывались в "латинские" книги Коронной метрики, во-вторых, их, вероятно, было меньше, чем до войны. Ганкевич в Коронной канцелярии и нереализованная Гадячская уния. Назначение в июле 1658 г. Ганкевича на должность писаря в главную Коронную канцелярию совпало с началом подканцлерства Миколая Яна Пражмовского (1617-1673), который уже месяц спустя стал канцлером. В качестве нового писаря РМ Ганкевич уделял еще меньше внимания традиционным обязанностям, чем его предшественник Бедерман. Он также отвечал за подготовку единственной уцелевшей коронной посольской книги из канцелярии Пражмовского (LL 33), в которую попали копии множества важных документов относительно украинских земель за 1649-1665 гг. Другая посольская книга, к оформлению которой Ганкевич был причастен (LL 25), также содержит аналогичные документы за 1669-1673 гг. Первая посольская книга Пражмовского содержит, среди прочего, копию Гадячского договора в варианте, одобренном сеймом в мае 1659 г., вместе с рядом писем и докладов о переговорах относительно украинских земель. В тексте соглашения, который существенно отличается от подписанного казацким гетманом Иваном Выговским в сентябре 1658 г. оригинала, как известно, речь шла о создании на территории Киевщины, Брацлавщины и Черниговщины Великого княжества Руського как равноправной составной части триединой Речи Посполитой со значительной автономией казацкой старшины и гарантиями для Православной Церкви. Волынь в состав Великого княжества Руського не входила, однако правовые и конфессиональные гарантии распространялись и на нее. Это обстоятельство, а также увеличение количества документов, относящихся к украинским землям в конце 1658 - начале 1659 гг., предположительно, способствовало кратковременному возрождению активности Руськой серии. Руськие привилеи 1658-1666 гг. Начиная с 1659 г., документы для украинских воеводств снова регистрировались в отдельной книге (РМ 29), правда - на польском языке; их общее количество достигает 45 записей, в том числе 12 декретов сеймового суда и 33 привилея. В частности, в первые месяцы после ратификации сеймом Гадячского договора в книгу вносились привилеи о предоставлении шляхетских прав представителям казацкой старшины. О том, что книга предназначалась не только для Великого княжества Руського, свидетельствует появление здесь документов, связанных с Волынью. Следует, однако, отметить, что монополии на акты, адресованные украинским землям, РМ 29 не установила. Под этим самым годом еще 8 привилеев были внесены в "латинские книги" (по-латыни и на польском языке). Другие привилеи для Великого княжества Руського зарегистрированы, как и сам Гадячский договор, в посольской книге LL 33. Как свидетельствуют книги сигиллят, полные тексты многих печатанных документов, адресованных украинским землям, вообще не были записаны ни в одну из уцелевших книг Коронной метрики. Наконец, в отличие от практики, существовавшей при Бедермане, при Ганкевиче в серии РМ отдельные книги протоколов не велись. Судебные декреты. Судебные документы для украинских воеводств некоторое время еще записывались отдельно. Протоколы нескольких судебных декретов 1659 г. из книги РМ29 отсылают к Руськой или Волынской судебной канцелярии. Позже такие формулы не обнаружены, однако и в книге РМ 29 после 1661 г. судебных декретов практически нет: всего по одному за 1664 и 1667 гг. Это вызывает удивление, особенно с учетом того, что Ганкевич занимал должность волынского судебного писаря и должен был работать с украинскими декретами. Не исключено, что часть из них попала в другие книги. Руськие документы 1667-1673 гг. На протяжении восьми последних лет (1666-1673) количество документов в книге РМ29 резко уменьшилось. Параллельно возросло их количество в книгах главной канцелярии: 12 - за 1667 г. и более 40 - за 1668 г. Вполне очевидно, что это объясняется снижением статуса РМ. Фасцикулы периода правления Михала Корибута Вишневецкого (1669-1673) позже были присоединены к книге РМ 29 отдельным фасцикулом, а в конце 1673 г., когда Ганкевич оставил свою должность, книга была заново переплетена. Число записанных под 1669 г. документов уменьшилось до 6, причем все они были повторены в книге МК 209 главной канцелярии. Остальные 10 актов из книг главной канцелярии за этот год в книгу РМ 29 не внесены. На протяжении трех последних лет "писарства" Ганкевича в Коронной метрике записано несколько украинских документов, которые повторяются в последней книге РМ. Под 1672 г. в РМ 29 находим два привился, не повторяющихся в других книгах; в 1673 г. - пять привилеев, причем три из них внесены в книгу славной канцелярии МК 209. Как видим, потребность в отдельной книге отпала сама по себе, исходя из ничтожного количества актов, которые в нее записывались. Роль Ганкевича и конец Руськой серии. Ясно, что Руськая серия не была первостепенным объектом внимания Ганкевича как архивиста канцелярии, отвечавшего за всю Коронную метрику. Сам он в основном занимайся книгами главной канцелярии, которые готовил для Пражмовского и последующих канцлеров. Именно поэтому не удивляет нечеткость в оформлении украинской документации. Как только Метрика была возвращена из Швеции в Варшаву, Ганкевич осуществил ее первую систематизацию, употребив при этом буквенно-цифровую нумерацию, и подготовил Синопсис - первый обстоятельный инвентарь Метрики. Писарская присяга Ганкевича (1653) обязывала его вести Руськую серию "по-руськи или по-польски", но в действительности за время его службы использование руського языка в серии прекратилось. Эти изменения, впрочем, отображали реальную языковую ситуацию в местных судебных книгах. Например, на Волыни до 1662 г. удельный вес записей на руськом языке составлял 76,5 % в декретовых книгах и 29,5 % - в книгах записей, но уже к концу 1660-х гг. руський язык из актовых книг местных судов исчез совсем. И хотя сейм не принимал специального постановления, которое обеспечивало бы приоритет польскоязычного акта в украинских воеводствах, однако предыдущие предостережения относительно использования руського языка уже утратили актуальность. Ситуация с волынскими документами, как и само существование книги РМ 29, наводит на мысль, что статус РМ был связан с более сложными причинами, чем просто функционирование языка. Скорее всего, изменение языка делопроизводства свидетельствовало об уменьшающейся потребности в отдельных книгах РМ, хотя ощущение региональной обособленности, которую все еще стремилась сохранить украинская шляхта, продолжало существовать. Так, в 1669 г. в одной из сеймиковых инструкций Волыни послам на сейм шляхта жаловалась на смешивание записей в канцелярских книгах и на отсутствие отдельного архивиста для документов украинских воеводств. Однако эти заявления были запоздалыми: политический, культурный и языковый выбор уже был сделан. После восстания Хмельницкого наименее полонизированные территории вышли из сферы влияния Короны, а Андрусовское перемирие 1667 г. закрепило эту утрату. Брацлавщина и Южная Киевщина к 1673 г. находились под властью Турции. Таким образом, территория, которая после Люблинской унии "обслуживались" книгами РМ, сузилась до Волыни и части Киевского воеводства, а их управленческая и судебная системы были значительно полонизированы и уже не требовали ведения отдельной серии книг в составе Коронной метрики. Учитывая это, становится понятной цель, которую преследовал Ганкевич, составляя в 1673 г. сводный реестр книг РМ. К тому времени уже мало кто из служащих канцелярии знал руський язык, поэтому им был необходим реестр документов, записанных на этом языке в ранних томах серии, - документов, которые отсутствовали в других книгах Коронной метрики. Ганкевич как квалифицированный метрикант первым подал такой пример. Именно он завершил серию РМ, но в то же время снабдил ее подокументным реестром - Индексом - всех книг серии, который, несмотря на очевидные недостатки, был необходим для практического использования в Коронной канцелярии и до настоящего времени помогает исследователям. II. Переплеты, инвентари и архивная судьба Руськой серии Руськие книги и их переплеты Фасцикулы. Книги РМ, как и другие тома Коронной метрики, сначала готовились в виде отдельных тетрадей или несброшюрованных листов - фасцикул. Обычно записи каждого года начинались с нового фасцикула и снабжались новым заголовком. При каждом новом канцлере или подканцлере, а также при смене короля начинали новый фасцикул. В большинстве случаев тетради сшивали и оправляли вскоре после их окончания под контролем ответственного писаря. Однако некоторые из них за 1630-1640-е гг. не были собраны и переплетены до Ганкевича. В Коронной канцелярии строго придерживались деления на фасцикулы для разных видов документации. Очевидно, этот принцип применялся и в серии РМ, поскольку существует немало отдельных фасцикул с судебными декретами. Что касается привилеев, то в одних книгах они составляют отдельные фасцикулы, а в других - сгруппированы в виде раздела или чередуются с другими разновидностями документов, в том числе и судебными декретами. Переплеты книг РМ. Переплеты книг РМ подобны переплетам других книг Коронной метрики. Их можно разделить на 4 основные группы: первичные переплеты с кожаным покрытием, украшенные тиснением (8 книг); обновленные первичные переплеты с тиснением (5 книг с первичным кожаным покрытием и тиснением накатками; отреставрированы в XVIII в.); пергаментные переплеты (5 книг с более скромными переплетами из тонкого пергамента, окрашенного в разные цвета); использование пергамента после 1618г. свидетельствует о заниженном статусе книг РМ по сравнению с главными книгами Коронной метрики; переплеты из телячьей кожи XVIII в. (треть книг РМ - 10 томов - имеют высококачественные кожаные переплеты, изготовленные в середине XVIII в., очевидно, в Варшаве). Инвентари Руськой серии Реестры книг 1620-х гг. Со времени возникновения книги Руськой серии хранились вместе с книгами Коронной метрики. Наиболее ранние из известных инвентарей Коронной метрики, датированные 20-ми гг. XVII в., были подготовлены для канцлера Вацлава Лещинского. Они расположены в начале двух книг привилеев в составе главных книг Коронной метрики и недавно были опубликованы. Первый реестр (1620) содержит перечень ранних книг из подканцелярии Короны, второй, составленный по-латыни (1627), - книг главной канцелярии. Синопсис Ганкевича 1665/66-1673 гг. Это первый известный нам исчерпывающий инвентарь Коронной метрики. Рукопись не датирована. Во введении Ганкевич указал, что подготовил его после возвращения Метрики из Швеции (декабрь 1664 г.). Поскольку Миколай Ян Пражмовский, упомянутый в реестре как канцлер, оставил свой пост в главной канцелярии в декабре 1666 г., Синопсис должен был быть завершен до конца его пребывания на посту. Последние правки были внесены в рукопись уже после отставки Ганкевича (1673). Как следует из введения, было подготовлено 4 экземпляра: один для короля, второй для коронного канцлера, третий для хранения при Метрике, четвертый, страховой, Ганкевич держал у себя. Единственный известный на сегодняшний день экземпляр реестра (какой именно, - установить невозможно) хранится в Библиотеке Оссолинских во Вроцлаве. Серия РМ в Синопсисе представлена 24-мя книгами в специальном разделе, составленном на польском языке (большинство других разделов написаны по-латыни). Книгам этой серии Ганкевич присвоил номера от 1 до 24 и буквенные обозначения от А до Z (пропустив "J", "U" и "Р"). В том месте, где должен был упоминаться том под буквой "Р", он отметил, что не нашел книг за 1608-1610 гг. Недавно обнаруженный в Курникской библиотеке том с документами за 1609-1612 гг. удачно восполняет пробел по букве "Р". Индекс или Реестр Ганкевича 1673 г. Единственный известный экземпляр Индекса хранится в AGAD (Варшава). Это был первый подокументный реестр Коронной метрики. Несомненно, он был подготовлен для потребностей канцелярии, когда там уже не служил руський писарь и мало кто (а, возможно, вообще никто) не знал руський язык. В Индексе зафиксированы документы 28 книг РМ и представлены еще пять книг, отсутствующие в Синопсисе. Инвентарь Цивинского XVIII в. Более обстоятельный польский реестр был подготовлен в Варшаве в 1760-х или в начале 1770-х гг. Яном Францишком Цивинским, регентом Коронной метрики. Рукопись инвентаря хранится сейчас в РГАДА (Москва) в составе фонда Литовская метрика. Он был ошибочно описан Ст. Пташицким (1887) как вторая копия реестра Ганкевича 1673 г. Едва читаемый заголовок по-латыни (написан чернилами на бумаге, прикрепленной к верхней крышке) определяет содержание инвентаря: Реестр актов, написанных руським письмом для воеводств Киевского, Волынского, Брацлавского и Черниговского. Санкт-Петербургский инвентарь 1798 г. После третьего раздела Польши в 1795 г. большая часть книг как Коронной, так и Литовской метрик, находившихся в Варшаве, вместе с другими ценными документами была вывезена по указанию Екатерины II в Санкт-Петербург. Первый Санкт-Петербургский инвентарь, подготовленный в 1798 г. (опубликован в 1843 г.), продемонстрировал отличия между Коронной метрикой, Литовской метрикой и другими труппами документов, входящими в состав коллекции. В разделе "А" описана Коронная метрика, в разделе "В" - Литовская метрика, в разделе "С" - другие архивные материалы из Варшавы. Книги РМ описаны как книги записей в составе Коронной метрики под номерами 304-333 (раздел "А") с буквенными сигнатурами Ганкевича. В 1799 г. значительную часть книг Коронной метрики передали в Пруссию, поскольку территории, к которым имело отношение большинство томов, в то время входили в ее состав. Через 10 лет значительная часть этой коллекции была возвращена в Варшаву. Литовская метрика осталась в Санкт-Петербурге. Книги РМ Коронной метрики также были оставлены здесь, поскольку украинские земли были аннексированы Российской империей. Инвентарь комиссии 1835-1836 гг. После Польского восстания 1831 г. внимание к архивным материалам Речи Посполитой возросло. Для упорядочения метрического комплекса в 1834 г. была создана официальная императорская комиссия. В 1835 г. комиссия присвоила каждому тому регистрационный номер. В официальные отчеты комиссии вошли подготовленные списки книг с учетом новых сигнатур и указанием количества листов, заверенные подписями архивиста Францишка Малевского и его помощника Францишка Чарноцкого (Сарноцкого). На основе этих отчетов в 1836 г. был подготовлен официальный инвентарь в двух экземплярах. Формальные различия между Коронной и Литовской метриками в названии инвентаря 1836 г. были опущены, и вся коллекция получила эвфе-мическое название: Метрика присоединенных провинций. Инвентарь Пташицкого 1887 г. Официальная опись всей коллекции архивных материалов Речи Посполитой, оставшаяся под опекой Сената в Санкт-Петербурге, была опубликована в 1887 г. под названием Описание книг и актов Литовской метрики. Его составителем стал Станислав Пташицкий (1853-1933), поляк, в то время служивший на должности архивиста (метриканта) и отвечавший за коллекцию. Описание и по сегодняшний день остается действующей описью фонда Литовской метрики в РГАДА. Несоответствие между названием коллекции в издании 1887 г. и ее тогдашним составом очевидно. Это понимал, вероятно, и сам Пташицкий, назвав в предисловии книги РМ Руськими книгами Коронной канцелярии. Соответственно, в отличие от Инвентаря 1836 г., серия РМ была помещена им в первую часть (Книги записей), в раздел "В. Коронные" после раздела "А. Литовские". Литовская метрика в Москве. Осенью 1887 г. коллекция Литовской метрики была передана Московскому архиву министерства юстиции (МАМЮ). С этого времени она хранится в здании, специально построенном для МАМЮ (сейчас здесь размещен РГАДА). Нынешнее собрание Литовской метрики содержит менее половины материалов, описанных Пташицким. 44 книги из его состава, идентифицированные как часть Коронной метрики, были возвращены в Варшаву (1895-1898). Кроме серии РМ, остальные книги Коронной метрики и большая часть административных книг периода правления Станислава Августа, находившиеся в России с 1795 г., также были переданы в Варшаву в 1923 г. по Рижскому договору (1921). Фонд Литовской метрики в ЦГАДА в 1952 г. был перенумерован, но не пересистематизирован. Следует отметить, что в начале 1950-х гг. в деле фонда фигурировало название Литовская и Польская метрики, позже - Литовская и Волынская метрики. Следуя логике, нынешнее название фонда должно было бы звучать как Литовская и Коронная метрики. Инвентарь AGAD 1975 г. Современное поединичное описание (впервые после Пташицкого) каждого тома РМ было осуществлено архивистами AGAD, опубликовавшими в 1975 г. Инвентарь Коронной метрики. В описательных статьях представлены все предыдущие сигнатуры каждой книги. К сожалению, варшавские составители не имели доступа к книгам РМ, хранящимся в Москве, в связи с чем не могли провести их полноценное описание и указать современные сигнатуры, присвоенные в ЦГАДА в 1952 г. Состояние исследования книг Руськой серии Следует признать: нами предприняты лишь первые шаги на пути фундаментального и всестороннего исследования книг РМ, анализа состава и содержания их документов, полной реконструкции истории собрания в целом и его отдельных частей. После издания Описи Пташицкого историки, работавшие с актовыми книгами, часто неправильно толковали или не до конца понимали природу и действительное происхождение серии. Большинство уцелевших книг РМ, хранящихся в РГАДА в составе фонда Литовская метрика, ученые ошибочно относили к последней, что приводило к сужению тематики исследований. Например, польские специалисты по генеалогии и геральдике вообще не использовали их при подготовке соответствующих справочников. Украинские историки не осознавали, насколько документы книг РМ связаны с остальными материалами Коронной метрики в Варшаве. По сути, до настоящего времени серия РМ не проанализирована как исторический источник, равно как не существует и предварительного научного описания (в том числе - кодикологического) книг серии. К сожалению, не подготовлены подокументные реестры и указатели к книгам Коронной метрики за период, современный книгам РМ (как известно, Sumariusz Метрики доведен пока только до 1574 г.). Краткие аннотированные реестры Коронной метрики, составленные в XIX в. в Варшаве, никогда не публиковались, а во время Второй мировой войны и вообще были утрачены. Понятно, что отсутствие полноценного справочно-поискового инструментария к книгам РМ, в первую очередь - современного полного подокументного реестра актов всех книг серии, является одной из основных причин неадекватного и недостаточного использования в исследованих данного комплекса документов. Надеемся, что настоящая публикация, частично восполняя этот пробел, придаст новый импульс и станет исходным пунктом современных и будущих исследований. В то же время мы осознаем информативную ограниченность и неполноту публикуемых регестов XVI-XVIII вв., а потому должны констатировать, что это - только предварительный ключ к мощному информационному потенциалу актового массива книг Руськой метрики.