Перевод на русский язык: Гулевич Анатолий Иосифович.

 

 

Гулевичи – поляки и европейцы.

 

   Витольд Гулевич был расстрелян в Пальмирах около Варшавы 12 июня 1941 года. Его брат Ежи умер 1 июля 1941 года, узнав, что Витольд не живёт. В эти месяцы исполнится 60-я годовщина смерти Гулевичей, в биографиях которых искренний патриотизм соединяется с любовью к искусству и литературе.

Отец Ежи и Витольда – Леон Гулевич, пан на Костянках, воспитывал своих детей (четверых сыновей и трёх дочерей) в атмосфере любви ко всему польскому, учил их польскому языку, знакомил с литературой, историей, географией. Противился германизации последовательно и своеобразно, с настоящим упорством потомка рода Гулевичей, история которого тянется с ХУ века и происходит из Волыни.

Дважды Леон Гулевич из патриотических побуждений вступал в длительные судебные тяжбы с немецкой администрацией, каждый раз доводя дела до высших судебных инстанций, пока не добивался нужного ему решения. 

В первом случае, дело касалось названия выкупленного им у немца имения Мelecin, которое хотели переименовать на немецкий манер Мelencin.

В другом случае, спор касался свидетельства о рождении дочери Леона, который добивался записи имени Кatarzyna на польский образец, в то время как чиновник отдела записи гражданского состояния настаивал на написании имени по-немецки Katherine. Эти, казалось бы, мелкие случаи составляют ежедневное, изнурительное и сознательное усилие к тому, чтобы остаться поляком, сохранить свои язык и землю.

   Его сыновья – Ежи и Витольд – сыграли особую роль в истории Великой Польши не только как те, кто добился её независимости в борьбе, но, прежде всего, приложили усилия к тому, чтобы приблизить земляков к разнообразным и богатым достижениям мировой литературы и искусства, расширить их интеллектуальные горизонты, побудить к эстетическим поискам.

   Уже юные годы Ежи Гулевича изобилуют драматическими и яркими деталями. Будучи самым старшим среди братьев Гулевичей, родившимся в 1886 году, он был исключён из гимназии

в Trzemesznie (Тжэмэшне) за участие в тайном Союзе Самообразования и Кружке Товарищества имени Томаша Зана (к которым принадлежали и остальные братья Гулевичи).

Это не только становило для него невозможным дальнейшее занятие наукой и образованием на территории Немецкого Рейха, но и угрожало призывом его в немецкую армию на 3-летний срок в качестве рядового. Из этой невесёлой ситуации выход нашёл Леон Гулевич, который стал добиваться исключения сына из списков граждан прусского государства и получения им австрийского гражданства. Длившиеся формальности способствовали тому, что Ежи окончил гимназию в Львове, стал заниматься в Академии изобразительных искусств в Кракове и Париже, не обладая ни удостоверением личности, ни паспортом и не являясь формально гражданином какого-либо государства.

   В Париже он добился первых успехов в качестве художника и графика, его работы выставлялись в Парижском весеннем салоне. После смерти отца Ежи принял родовые Костянки (где Леон в 1884 году на фундаментах старой резиденции построил фантастический особняк по проекту Горголевского), которые через короткий период времени станут столицей польского экспрессионизма. Как писатель он дебютировал “Диалогами эстетическими”, изданными в 1910 году. Вместе с братьями Богданом и Витольдом он возродил к жизни издательскую компанию в Познани “Ostoja” (Приют или Пристань) (1916-1922), а с 1917 года, по его инициативе и, благодаря его финансовой поддержке, начал издаваться двухнедельник “Zdroj” (Источник). Ежи, провозглашённый Пшибышевским “единственным, искренним и фанатичным последователем экспрессионизма”, был главным редактором и художественным руководителем “Zdroju” (Источника) до момента закрытия издания в 1922 году. В основе нужен был журнал, доминирующий в разнородных художественных тенденциях, “собственность всех польских творцов“, где были бы предоставлены равнозначные права разнообразным течениям, тенденциям, стилям в литературе и искусстве. Со временем “Zdroj” превратился в программный орган двух художественных групп: группы “Bunt” (Бунт), объединяющей художников и поэтов, и литературной группы “Zdroj” – отсюда на всю Польшу бил источник идей экспрессионизма. Как пишет во вступлении к книге “Погасшая “заря эпохи” Jozef Ратайчак: “Редакция желала связать своих великопольских читателей с остатками разделённой захватническими кордонами отчизны и благодаря этому протянулась полными пригоршнями к творчеству польских писателей, которые объединяли расколотую страну польским словом и заботливо ухаживали за душой народа”. На страницах журнала публиковались – рядом с творчеством таких писателей как Берент, Мириам, Пжерва-Тетмайер, Каспрович, Порембович, Пжибышевский, известных младопольских творцов – произведения молодых поэтов из группы “Bunt”: Адама Бедерского и Станислава Кубицкого, а позднее, рядом с поэзией Скамандритов, стихи членов группы “Zdroj”: Яна Стура, Зенона Косидовского, Йозефа Витлина, Эмиля Зегадловича, Ежи и Витольда Гулевичей. “Прибавить к тому нужно то, что отечественное творчество обогащали знаменитые и также разнородные примеры из французских и российских символистов, а также итальянских футуристов, из поэзии чешской и немецкой, при одновременном обращении к Библии и старым индийским книгам”.

 

Rozmiar: 15844 bajtów

 

На снимке: Хелена из Качковских и Леон Гулевичи, родители Ежи и Витольда.

 

   Для Ежи Гулевича, издателя, редактора, организатора художественных выставок и поэтических вечеров, “вечного революционера, выступающего против повсеместно признанных взглядов и течений” (мнение свояка, Зыгмунта Карпинского), то был одновременно наиболее плодотворный художественный период. В 1920-1922 годах появились все драмы Ежи Гулевича: “Каин”, “Свадьбы земли”, “Wiano” (?), “Болеслав Смелый”, “Иохим Ахим”, “Aruna” (?), а также философский комментарий к Евангелию Святого Jana-Egoeimi (?). Из-под кисти вышел цикл полотен под названием “Бездомные люди“, доход от продажи которых был предназначен на пользу жертв войны. По окончании войны он нарисовал ряд картин в духе экспрессионизма (“Лучники”, “Пылающая ветряная мельница”, “Лес”).

В “Zdroju” начал свою писательскую деятельность Витольд Гулевич, самый молодой из братьев, которому на момент, когда вспыхнула первая мировая война, едва исполнилось девятнадцать лет. Он с французского фронта пересылал в Познань свои поэтические вещи (позднее собранные в томике “Пламя в горсти“), здесь публиковал также свои переводы, фельетоны и музыкальные рецензии. В более поздний период он отказался от своего литературного псевдонима Olwid и, уже под своей фамилией, издал, наряду с другими, поэтические томики “Инструментальные сонеты“ (1928), “Сетования короля“ (1929), “Город под тучами“ (1931), книгу о Бетховене (1939), повесть “Гнездо железного волка“ (1936), а также продолжал творчество переводов (произведений таких писателей, как Тагор, Гёте, Валери, Манн, Клейст, и, прежде всего, Рилке).

   Братьев Гулевичей отличали не только художественные сходства, литературные и организаторские таланты, но они также исправно, как и пером, владели оружием и с типичной для них активностью включились в борьбу за независимость Великой Польши и Польши.

   Богдан Гулевич, который под псевдонимом Новина помешал очерки и стихи на страницах “Zdroju”, принял участие в удавшемся “покушении на ратушу“, был одним из создателей польских воинских подразделений и во время великопольского восстания исполнял функции начальника оперативного отдела в штабе Главного командования.

   Витольд Гулевич, который возвратился в 1918 году в Познань с намерением продолжить гуманитарные и музыкальные занятия, в момент, когда вспыхнуло восстание, вместе с поручиком Яснохем организовал первую роту связи, а к науке вернулся уже в звании капитана, занимаясь, поочередно, в Познанском и Сорбонском (Париж) университетах.

   Ежи Гулевич включился в политическую жизнь и борьбу за независимость, будучи в должности руководителя отдела печати в Тайном военном штабе, действующим при духовной поддержке Пилсудского. 

 

Rozmiar: 27191 bajtów

 

На снимке: Ежи Гулевич, декоративный знак “Zdroju”.

 

   Уже после обретения независимости в 1921 году Ежи и Витольд были инициаторами заложения познанского отделения профессионального союза польских литераторов. Ударом для всей семьи Гулевичей была утрата Костянок, которые не выдержали тяжести финансирования “Zdroju” и компании “Ostoja”. Ежи Гулевич после периода руководства чужими имениями (в то время издаются очерки его повести “Дочка Оксиморона“, “Ненастье“, “Чёрная волна“ и сборник новелл “Истории Утана“), оседает на постоянно в Варшаве (1926), где принимает литературный отдел в “Утреннем Курьере” и регулярно сотрудничает с редакцией “Зеркала“, открывает также частную художественную школу.

Ни в одной из этих областей, ни в художестве, ни в литературном творчестве он уже не добивается прежних успехов. Зато его брат Витольд в период между войнами, благодаря своей энергии, трудолюбию, организаторской жилке и упорству, влиял на формирование культурной жизни двух городов – Вильна и Варшавы. Работал на Виленской радиостанции вначале как руководитель, а в последующем как директор программ. Ему удалось пригласить туда для сотрудничества наилучших актёров, музыкантов, авторов. Он заложил профессиональный союз литераторов и был, поочередно, его секретарём и председателем. Председательствовал также в Виленском совете художественных объединений. Издавал Виленский еженедельник, посвящённый культуре и искусству, в котором, благодаря его стараниям, рядом с местными творцами, публиковали свои произведения Бой-Зеленский, Ян Каспрович, Леопольд Стафф. Нашёл ещё время, чтобы как литературный руководитель, содействовать художественным поискам творцов театрального ансамбля “Редута“, Юлиуша Остервы и Мечислава Лимановского. В 1934 году переехал в Варшаву, чтобы стать руководителем литературного отдела Польского радио. Был создателем на радио театра воображения и тем, кто ввёл регулярное прослушивание в эфире театральных программ.  Занял должность вице-председателя правления отдела Варшавского профессионального литературного союза польского радио. С настоящей великопольской систематичностью и прагматизмом, полон инициативы и запала, принимал каждый новый вызов. Однако это не прибавило ему ни признания, ни сторонников, везде существовал как чужой. В Вильне был познанским немцем, а в Варшаве его считали виленцем.  

 

Rozmiar: 27191 bajtów

 

На снимке: Витольд Гулевич, пер. 1920 г.

 

   Во время оккупации Витольд Гулевич издавал конспиративный журнал “Польша живёт“, за что был арестован в 1940 году. После десяти месяцев мучений, до конца молчавший, несмотря на тяжёлые допросы, 12 июня 1941 года он был расстрелян. Ежи Гулевич, который также во время войны работал по изданию подпольной печати, пережил его едва пару дней. Узнал о смерти любимого самого младшего брата 1 июля 1941 года от коллег по профессиональному союзу литераторов, которые не зная, что та весть не докатилась до его дома, пришли, чтобы уточнить детали поминовения. Имена Ежи и Витольда появились на одной могильной плите.

   Братья Гулевичи в начале ХХI века предстают перед нами и как поляки, и как европейцы. Их глубокий патриотизм не был в конфликте с открытым взглядом на культуру других народов, в том числе народа немецкого. Впрочем, разносторонность в культуре, которая понималась очень по-современному, Гулевичи сделали одним из признаков, по которым распознавался “Zdroj”.

Как писал Сергиуш Стерна-Ваховяк, редактор и издатель серии эссе “Следами писателей на Крессах западных и Великопольский литературный парнас” – на историческом польском западном пограничье много явлений художественных, культурных, религиозных - средневековое наследство цистерианское, великопольский ренессанс, нижнесилезское барокко, романтизм великопольских миссионеров и, собственно, “Zdroj” Гулевичей – ставит перед нами вызов своей открытостью, диалогом, настоящим европейским духом.

 

Изабелла Пжылуская.

 

Rozmiar: 27191 bajtów

 

На снимке: Ежи Гулевич, автопортрет, гравюра на дереве.

 

Использованы работы:

Йозеф Ратайчак, “Погасшая “заря епохи“, Познань, 1980;

Великопольский биографический словарь, ред. Антон Гонсёровский, Ежи Топольский, Варшава, 1981;

Збигнев Закжевский, Великополяне в польской культуре, Познань, 1992.

Перевод на русский язык: Гулевич Анатолий Иосифович.